Атаман Альтаира

Астеник замер. Видимо, слушал через наушник скрытого ношения доклад оператора, оценивавшего мои глазные реакции. Доклад, скорее всего, его запутал, не дав однозначного ответа. Он решил зайти с другой стороны:

— Послушай, Сэмми, ты мне не интересен, пойми. Я не желаю тебе зла. Ничего личного — только интересы дела. Ты не знаешь слова «торпиллер»? Хорошо, этому я верю… Тогда скажу иначе: отдай то, что ты получил вместе с рабами.

Вот тут я по-настоящему озадачился. Скажу больше! Я даже не понял, о каких рабах он вообще говорит.

— Не понимаю! Какие рабы? Я не работорговец и никогда им не был!

— Мы это знаем, Сэмми, и потому тебя никто не обвиняет в работорговле. Но… возможно, я всё же выражаюсь неясно. Давай зайдём с другой стороны. Скажи, куда ты дел Тихомирову? Она сейчас находится в твоём корабле, правда?

— О ком вы?!

— О Наташе Тихомировой.

— Не знаю, кто такая…

— Ты нас обманываешь, Сэмми. И мы это знаем абсолютно точно. Наверное, ты точно так же нас обманывал, уверяя, будто ничего не знаешь о «торпиллере»…

Астеник досадливо махнул рукой и отошёл в сторону. В следующее мгновение брюнетка ударила меня ногой в лоб — жёстко, сильно.

Голова моя дёрнулась, затылок впечатался в высокую спинку. Удар получился как бы двойным — в лоб и в затылок. Я завалился, но не упал — скованные руки удержали на стуле.

Брюнетка взяла меня за волосы. Я постарался улыбнуться.

— Что скалишься, русский? — прошипела сука в ботах.

— В детстве меня постоянно били табуретом по голове. С тех пор я часто улыбаюсь…

Она влепила мне яростную пощёчину. Голова моя дёрнулась подобно нищему, увидевшему в мусорном контейнере окурок дорогой сигары. Щека вспыхнула огнём, на глаза непроизвольно навернулись слёзы.

— Да ты никак плачешь, русский?

— Всего лишь безусловный рефлекс на вонь из твоего рта. Не дыши на меня, пожалуйста!

— Слышишь, ты, русский придурок! Мы знаем, что ты купил трёх рабов, застрелив Моню-Катерпиллера и пирата из клана «Эскалибур»! Мы знаем, что ты отвёз всех троих на станцию «Квадрионе пультаре», где отпустил их на свободу. И точно так же нам известно, что Наталья Александровна Тихомирова вернулась на борт твоей «Красы Крыжополя»!.. Хочешь посмотреть видеозапись, сделанную на причале?!

В голове гудели колокола, детали окружающего мира плыли перед глазами. Однако я постарался не раскисать и как можно твёрже ответил:

— Запомни, сука в ботах, никто и никогда не называл её Натальей Тихомировой. Все называли её Натс. И я тоже.

— Натс — это аббревиатура от Натальи Александровны Тихомировой.

— Да только я этого не знал!

— Теперь знаешь…

— И что?

— Где она?

Вот тут я задумался. Можно, конечно, рассказать про Звёздный Акапулько и бунгало на берегу Саут-Оушен с бассейном и фонтаном. Но что-то подсказывало мне, что Натс вовсе не обрадуется появлению этих камрадов в чёрных одеждах.

— Вам надлежит начинать свои розыски от того места, где я её оставил. Я говорю о «Лейбе Троцком».

— Ты оставил её у анархистов?! На блуждающей станции «Лейба Троцкий»?! В шаровом скоплении Гильгамеш?!

— Именно там, — ответил я, не моргнув глазом. — Она заявила, что не желает оказаться на планете, входящей в состав Земной Цивилизационной Лиги. Мы рассмотрели несколько вариантов, и она остановилась на «Лейбе…»

Сука в ботах брезгливо оттолкнула мою голову и выпрямилась.

— Шеф! Эта русская свинья врёт! — воскликнула она.

— Я знаю, — спокойно ответил астеник. — Причём врёт наобум. Не соображает, что наша мышка никогда бы не полезла к анархистам.

— Я думаю, сейчас она сидит в его корабле. Полагаю, она сделалась его любовницей, и он повсюду её за собой таскает.

— Полностью разделяю предположение. Сделаем этому дураку инъекцию и осмотрим корабль. Почешем Наташе хохолок между лопаток! — астеник осклабился.

На борт корабля невозможно попасть без моей санкции — бортовой компьютер просто не опустил бы пандус. Любые действия внутри корабля — будь то вызов лифта, открытие помещений и т. п. — могли осуществляться также лишь с моей команды. Спецслужбы и разного рода злоумышленники для несанкционированного проникновения в космический корабль обычно вводили хозяина в состоянии суггестии (или, как его ещё называли, «безвольного исполнения»), и понуждали отдавать необходимые приказы. Осуществлялось это посредством инъекций, блокировавших работу тех отделов коры головного мозга, которые отвечали за формирование волевых импульсов. Старая песня на новый лад! Когда-то в древние времена для подавления воли давали пентотал…

— Должен умерить ваш восторг, неуважаемые господа, — заметил я негромко. — Вы не сможете применить ко мне ни один из ваших препаратов для подавления воли. Можете потренироваться на кошечках или друг на друге, но только не на мне. У меня в голове — имплантат. Весьма взрывоопасный, настроенный на несущие биоритмы мозга. Как только пойдёт сбой «альфа» и «бета»-ритмов, получится ядерный взрывчик всего-то на пару килотонн.

— Думаешь, самый умный, да? — спросил астеник.

— Ага! Даже уверен в этом. Да вы и сами сейчас убедитесь!

— Шеф! Этот русский блефует! — подала голос сука в ботах.