Атаман. Гексалогия

Елена побрела к собору. Я по каменным ступеням взбежал на стену кремля. У Тайницкой башни было тихо, бой шел у Дмитровской – татары пытались прорваться через каменный мост, захватив Отводную башню. У Тайницкой, Коромысловой, Никольской, Кладовой, Пороховой башен – с наружной стороны шел широкий ров с водой, и потому татары лезть на штурм здесь не рисковали. Но у других башен – Ивановской, Белой, Борисоглебской, Георгиевской, где рва не было, нападающие лезли на стены, приставив лестницы, сделанные из разобранных деревянных домов. Мне – туда, где идет бой.

Я перебежал к Северной башне. Здесь бой шел уже на стене. Татары с лестницы запрыгивали на нес и рубились на саблях с защитниками. Живых ратников оставалось мало, трупы русских и татар покрывали весь проход стены – добрых две сажени.

Нападавшие были ко мне спиной, чем я не преминул воспользоваться. Ближнего ко мне я просто спихнул со стены; высота – метров восемьдесят, но татарин был в броне и грохнулся так, что звук удара был слышен даже на фоне дикой какофонии боя. Второму саблей смахнул голову; третий размахивал боевой палицей, что было редкостью среди татар – может быть, потому, что он был огромен, как медведь. Я нанес ему два быстрых удара по ногам и, когда он повернулся ко мне, ткнул его саблей в лицо, попав в глаз. Татарин бросил дубину, схватился за лицо, и тут один из наших дружинников всадил в него копье.

Стену очистили, но на лестнице показалась новая рожа, высунувшаяся над ее гребнем. Я вырвал копье из убитого, уперся им в лестницу, поднатужился… Сил не хватало, но мне пришли на помощь. За ратовище копья сразу схватилось несколько человек, и мы опрокинули лестницу. Фу, можно перевести дух.

– Георгий, ты откуда тут взялся?

Сняв шлем, мне улыбался Михаил, дружинник, учивший меня владеть кистенем. Я сразу бы его и не узнал. Лицо грязное, потные волосы прилипли к голове, кольчуга и одежда забрызганы кровью. Мы поздоровались, пожали друг другу руки.

– Увидел снизу, что татары одолевают, решил помочь.

– Вовремя, я уж думал – сбросят нас со стены. Со мной всего десять человек было, дружинников – трое, остальные ополченцы. В руках могут только нож для еды держать. Ловко ты их. – Михаил мотнул головой на татарские трупы. – Расчистить поможешь? Неровен час – снова полезут.

Подозвав ополченцев, мы посбрасывали трупы татар вниз, на внешнюю сторону. Чего им тут смердеть?

Но и татары в отместку засыпали нас стрелами. Одна на излете ударила меня в плечо, спасибо кольчуге – лишь отскочила. Я подобрал стрелу – наконечник широкий, стрела для незащищенного броней тела. Вопьется в руку или ногу – не вырвешь, только с мясом. Бронебойные стрелы, что кольчугу пробить могут, – узкие, четырехгранные. От них одна защита – толстый щит или крепостная стена.

Пережидая дождь из стрел за выступом стены, я спросил Михаила:

– Как вы тут?

– Ужель сам не видишь? Силы наши потихоньку тают – то стрелу кто поймает неосторожно, то вот как сейчас на стене – в рукопашной гибнут. Одна беда – татар много, им получается как в сказке – вместо одного убитого трое встают. А у нас подмоги – никакой. Воевода все силы, почитай, к Дмитровской башне бросил – там каменный мост через ров к Отводной башне. Как медом для татар намазано – лезут и лезут. Трупов ихних – горы, а все неймется. Ежели так дальше пойдет, через седмицу защищать крепость будет некому.

М-да, я не ожидал, что потери у нас так велики. Михаил продолжил:

– Пушки нас выручают, а у татар их нет, но и пушкарей помаленьку выбивают. Одно плохо – замены нет. Пушкаря быстро не выучишь, да и боятся ополченцы огненного боя; что там ополченцы – дружинники боятся.

– Я знаю огненный бой, приходилось из пушки не раз и не два стрелять.

– Так что ж ты здесь сидишь? Иди к воеводе али к Феде сразу.

– Это кто будет?

– Федю Литвича не знаешь? Это ж главный бомбардир наш, старшой у них. Сам сейчас за пушкой. На Дмитровской башне он, самое пекло там.

– Пойду тогда.

– С богом, а тут мы сами как-нибудь управимся.

Я пошел к Дмитровской башне. По дороге глазел на то, что происходило на стенах и во дворе. На земле, под стенами, перевязывали раненых, женщины грели в котлах воду и смолу, собирали трофейные татарские стрелы для наших лучников. Ополченцы и дружинники сбрасывали со стены татарские трупы, спускали на веревках наших убитых. Старики и подростки рыли могилы недалеко от собора, хоронили павших. Дело находилось всем, было неважно, кем ты был до осады – купцом, ремесленником, рыбаком. Перед лицом смертельной опасности все помогали, как могли.

Воеводы я не увидел, поэтому сразу поднялся на башню. Пушечная площадка была на уровне третьего этажа. Через бойницы в сторону врага смотрели три пушки. Я разочарованно вздохнул – уж больно пушки небольшие, калибр маловат. Не знаю, как на других башнях, но эти хороши только для ближнего боя картечью. Не измеряя, на прикидку – калибр ствола был миллиметров тридцать пять – сорок, тогда как калибр пушек тульского кремля был вдвое больше. А чем больше калибр, тем дальше летит ядро, тем оно тяжелее, тем сильнее разрушение.