Атаман. Гексалогия

М-да, немного опростоволосился я, подзабыл про бунчуки у крымских татар.

– Мыслю – в бой сразу ринутся, заводных коней при них нету.

Это уже серьезно. Татары в походе запасных, или, проще говоря – заводных коней в поводу за собой ведут. Прямо на ходу пересаживаются, не сбавляя темпа. А когда в сечу идут – заводных в отдельный табун собирают.

Ценные сведения Денисий доложил.

– За зоркость твою и сведения ценные благодарю!

Я еще раз окинул взором конницу. Пешцы засели на склонах холмов и замаскировались. Всадники стояли поперек лощины в ста метрах от реки плотным строем. Маловато нас против тысячи опытных вояк, маловато. В душе шевельнулся страх. Не за себя, нет – за полк. Удастся ли удержать врага, а если и удастся, то какой кровью?

Наверху лощины показались первые татарские всадники. Они постояли и исчезли. А немного погодя вся седловина между холмами почернела – ее заполнили татары. Было их много, слишком много.

Впереди на скакуне гарцевал мурза. На его груди уже можно было разглядеть доспехи, из- под которых видны полы расшитого халата. В руке сабелька поблескивает.

Вот мурза оценил обстановку, счел, видимо, что мы не представляем серьезной угрозы, взмахнул саблей и что-то прокричал. Татарская конница перестроилась для атаки и стала медленно разгоняться, ускоряясь вниз по склону лощины. От топота множества копыт дрожала земля.

В животе стало пусто, как бывало у меня перед сечей. Мои всадники стояли неподвижно, глядя на приближающегося врага, и ждали моего сигнала. Вот уже различимы лица, раскрытые в крике рты.

– А… а… а… – накатывался татарский боевой клич «Алла!».

Бояре стали переглядываться. Неуж татары благополучно миновали наши проволочные заграждения?

Ан нет! Милостив русский Бог!

Первая шеренга всадников как будто споткнулась – падали, переворачиваясь через голову, кони, своими тушами ломая кости всадникам. Задние налетали на упавших и падали сами. Над полем брани стоял крик раненых и покалеченных, конское ржание. Пора!

Я взмахнул саблей, привстав на стременах:

– Трубач! Сигнал к атаке!! С Богом! Вперед!

Всадники хлестнули коней, и мы начали разбег. За полсотни метров до проволоки я показал саблей вправо и влево, и всадники разделились, устремившись к проходам. Через мгновение первые бойцы уже метали во врага сулицы.

Ответные действия русских были очень неожиданны для татар. Вначале их таранный удар был смят нашим проволочным заграждением, потом внесли свою лепту сулицы, лишив жизни многих врагов – почти каждая сулица нашла цель.

Татары сбились в плотную массу, не понимая, что произошло впереди. Они увидели наших ратников, обходящих их с обеих сторон.

Теперь закипела сеча на саблях. Звон стоял, как в кузнице. Только к звону этому добавились крики, стоны, ржание. Дрались даже лошади – кусали за ноги всадников, вставали на дыбы, били передними копытами низкорослых, мохнатых и, в общем, неказистых, но выносливых татарских лошадей.

Я оглянулся. За мной развевалась священная хоругвь, вдохновляя воинов на смертный бой с погаными, умножая силы. Знаменщики следили за моими сигналами, готовые в любой момент подхватить знамя, если кто-нибудь из них будет ранен или убит.

Пора и пешцев в бой вводить: татары немного пришли в себя и пытались пробиться вперед, к речке – через раненых и трупы своих же воинов.

Я привстал на стременах и заорал. Крик ли это был, звериный рык, рев? От оглушительного, парализующего звука присели на задние ноги кони – и татарские, и наши, запрядали ушами. Бой на мгновение остановился, все пытались понять – что это такое? Однако со склонов холмов поднялись и бегом вниз ринулись пешцы. Было их много, они с ходу били остолбеневших крымчаков копьями и рубили боевыми топорами.

Теперь бой кипел по всей лощине. Эх, были бы еще силы – с тылу бы теперь ударить татар, Да нечем!

Из дерущейся массы донесся звук пистолетного выстрела, затем – еще один! Мать твою! Да ведь пистолеты были только у моей десятки да у нескольких бояр.

Я ринулся на звук выстрелов. Там ведь Василий, сын мой должен быть!

Навстречу мне из сечи вынесся татарин с перекошенным лицом и саблей в поднятой руке. Я выхватил из-за пояса пистолет и с пяти шагов успел выстрелить ему в лицо. Он упал, а я сунул пистолет за пояс и выхватил саблю.

Вот кто-то яростно рубится спиной ко мне. А халат-то то на нем – татарский, и шлем не наш. Не раздумывая, я рубанул его поперек спины.

Рядом на молодого ратника наседали двое татар, и мне было ясно, что долго он не продержится. Ближайшего ко мне татарина я ударил сбоку – прямо в подмышку, достав до сердца. Фонтаном ударила кровь, рукоять сабли стала липкой, скользкой. Второго кончиком сабли в лицо успел достать молодой ратник.

Да где же мой десяток? По-моему – вон там, впереди. Только попробуй пробейся к нему, когда все вперемешку – и русские, и татары.