Атаман. Кровь за кровь

—   Их инструкции, — ответил Терпухин. — В них чеченцы призывают поливать грязью тех русских, ко­торые настроены патриотически. Чеченцы считают, что таких патриотов очень легко обвинить в фашизме. А тех, кто поддерживает панические настроения и предрекает гибель России, они всячески привлекают к себе и прикармливают.

Бузуев плохо понимал то, что говорил Терпухин. Он вообще не любил политики. Валентин резко раз­вернулся на стуле и осмотрел ресторанный зал. До­статочно нагрузившись спиртным, Бузуев по своему обыкновению обратил внимание на женский пол. Он увидел за соседним столиком двух симпатичных де­вушек.

—  Хватит политики! Смотри, это в моем вкусе, — сообщил он Терпухину. — Я думаю, что без проблем сниму ее.

—   Я видел, как она танцевала вон с тем верзи­лой, — предупредил Терпухин, — и он смотрел на нее, как кот на сметану.

—   Плевать!

—   Валентин, не лезь, будут неприятности.

—   Да ничего не будет, — отмахнулся Бузуев, под­нялся и пересек зал по направлению к даме. Верзила, которого заприметил Терпухин, тоже поднялся. Вслед за этим произошла стандартная ресторанная разборка, тем более что дело шло к концу вечера, когда все раз­горячены спиртным и,, видя перед собой чужаков, так и нарываются на какой-нибудь скандал. А тут как раз было к чему прицепиться — Бузуев отбивал девушку.

Ему врезали так, что он сидел теперь на зашарканном паркете и прижимал ладонью разбитую губу. Его обид­чик ожидал, когда Бузуев поднимется.

Терпухин присмотрелся к наглецам. Это были бок­серского вида мальчики с приплюснутыми носами, ско­шенными лбами.

«Эге, — подумал Юрий, поднимаясь с места, чтобы заступиться за подвыпившего друга, — это не простой кабацкий вариант, Бузуева зацепили не просто так.»

Увидев, что Терпухин вышел из-за стола, один из молодчиков сорвался с места и ринулся на него. Терпу­хин врезал набегавшему на него в солнечное сплете­ние, прыгнул и припечатал пяткой в лоб еще одного, очкастого. Один из тех, который выскочил откуда-то сбоку, остановился, но поздно — мощнейшим боковым Терпухин завалил и его.

Бузуев уже стоял на ногах. Теперь ему было не до девочек.

—   Ну и хрен с ним, — выругался Бузуев, оказав­шись на улице, — с женским полом. Если бы ты не вмешался, эта баба заступилась бы за меня. Впрочем, они вечно хватают за руки, начинают ныть: «парни, пе­рестаньте драться, давайте договоримся». А здорово ты и лепил этому, который в очках!

—  Совершенно зря. Лишнее все это, — пробормо­тал Терпухин, ведя друга к своей новой машине.

—  Да, лишнее, ты прав, — согласился Бузуев.

—  В следующий раз в ресторанные разборки встре­пать не будем. От этого одни неприятности.

—  Да, я не боец, а вот ты...

Возле машины их поджидали четверо. Бузуев при­свистнул.

—   А, черт, все же влипли...

Однако Бузуев ошибся: среди четверых не было ни­кого из тех, ресторанных, кто затеял драку.

—   Кое-кто хочет поговорить с вами, — обратился один из незнакомцев к Терпухину.

—   Послушай, приятель, — нетерпеливо проговорил Терпухин, — тут за нами охотятся. Нам надо срочно уехать. Машину попортят.

Неожиданно из темноты выступила женщина. К своему изумлению Терпухин узнал в ней Полину Зо­лотареву.

—   Здравствуй, Юра, — сказала она.

—   Полина, ты? Давненько не виделись!

—   Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал, — по-деловому, без предисловий сказала женщина.

—   Что это — кое-что?

—   То, что никто другой сделать не может.

—   Ты когда-то уже говорила мне это, а потом на­шла парня, который сделал это гораздо лучше.

—   Я могу доверять твоему новому другу? — Золо­тарева кивнула на не совсем твердо стоящего на ногах Бузуева. Он хлопал глазами, ничего не понимая в раз­говоре.

—   Да, можешь. Садись в машину, по дороге пого­ворим.

Когда Полина изложила суть дела, Терпухин облег­ченно вздохнул. Он боялся, что Полина потребует ос­вободить из плена свою дочь. Однако ее интересовало совсем другое.

—   У боевиков в плену находится сын известного промосковски настроенного чеченского политика.

—   Я в курсе, — сказал Терпухин. — Это трудное

задание. Тут на одну подготовку потребуются месяцы... Я не успею к началу календарной зимы...

—  Для чего это тебе нужно — успеть к зиме?

—  Каждый год в конце декабря мы встречаемся...

—  Кто это мы?

—  Да все бывшие спецназовцы. Отмечаем День па­мяти.

—   Послушай, — вмешался в разговор Бузуев, — уж не двадцать седьмого ли вы собираетесь?

—   Да, — ответил Терпухин, — именно. В годов­щину штурма дворца Амина. Тогда мы потеряли сво­их первых ребят... Это традиция, не стану же я ее на­рушать.

—   Юрий, ты не можешь отказаться, — сказала По­лина.

—  Почему это?

—   Потому что этот человек уже бежал. Ему помог­ли в этом. Но беглецы где-то застряли.

—   И ты просишь, чтобы я вытащил их?

—  Да, работа подходящая для тебя по сложности.

—   Извини, в этом деле я доброволец или мне за­платят?

—  Пятнадцать тысяч.

Бузуев заерзал на сиденье. Полина заметила это и спросила:

—  Твой друг неравнодушен к деньгам?

—   Нет, Полина, он больше заработает, охраняя проституток на Тверской.

—   И ты?

Терпухин промолчал.