Атаман. Охота на отражение

Да уж, работенка предстояла немалая. Черт его знает, кто хозяйничал на президентской даче раньше, но руки бы ему следовало обломать по самые корни. Ощущение такое, что о дизайне человек хорошо если слышал. Он превратил убранство дачи в нечто тяжелое, давящее роскошью, превратил просторные помещения, где, по идее, должно быть вольготно, в копилки для неуклюжих мебельных гарнитуров.

Ника, качая головой, рассматривала фотографии.

Артузов спросил:

– Вам все это тоже не нравится?

– Абсолютно. Что это вообще такое? Кого вы нанимали на работу?

– Я на тот момент не нанимал никого. Я вообще работаю в «Бочаровом ручье» третий месяц. И только сейчас удалось убедить руководство в необходимости приведения этого места в цивилизованный вид. А то мне все это, – он кивнул на снимки, – напоминает оформление дворца негритянского царька где-нибудь в Экваториальной Африке. Тоже все напоказ, чтоб соседи могли завидовать. Но так же нельзя!

– Нельзя. Ну, так что бы вы хотели? Есть пожелания по поводу оформления?

– Кое-что есть, но только в самых общих чертах. Я еще буду разговаривать и с руководством, и с самим Президентом. Но, прежде чем заводить эти разговоры, надо иметь хоть что-то в качестве предложения.

Он сделал паузу, выбрал из фотографий несколько, изображавших интерьер чего-то вроде конференц-зала.

– Это комната для официальных встреч. На даче Президент не только отдыхает, но и работает. Тут стоит мебель застойных времен. Причем, если честно, не самая лучшая. Стулья из красного дерева, сиденья натуральной кожи – а сделано все такими корявыми ручонками, что прямо тошно. Стол – это вообще недоразумение. Вот вам и надо будет поработать, чтобы этот зал приобрел нормальный современный вид. Но без особой футуристичности! Пусть все будет примерно в прежнем ключе, но как-то одушевленнее, чтоб настраивало на рабочий лад, чтобы не давило своей стариной. Гадость какая!

– Да, там есть что поменять. Причем стилистика зала не пострадает вовсе.

– Ну а насчет остального, думаю, вы тоже все прекрасно понимаете. Жилое помещение должно быть уютным, чтоб там хотелось жить, а не чувствовать себя набобом. Президент попросил не трогать только его личный кабинет. Но это понятно – помещение полностью обставлено по его указаниям и пожеланиям.

– А каковы сроки?

– Достаточно сжатые. Если вы беретесь, то буквально в течение трех дней будет получено разрешение на ваш допуск внутрь дачи.

Ника подумала, что этот VIP-клиент из числа не самых трудных. Это одновременно хорошо и плохо. Хорошо – потому что сейчас он сговорчив и не устраивает истерик. Плохо – потому что именно вот такие, покладистые и открытые, зачастую потом оказываются законченными сволочами. И сдавать им работу – пытка.

– Мы возьмемся, – улыбнулась Ника своей самой лучезарной улыбкой.

Вот еще что было интересно. Артузов никак не реагировал на то, что ему улыбается очень красивая женщина. Обычно мужчины-клиенты к такому отнюдь не равнодушны. А этот, при всей своей вежливости, обходительности и предупредительности, как будто за свинцовой плитой.

Одно из двух – либо он замороченный профессионал, не видящий дальше своего поручения, либо «голубой». Сейчас в помощниках у высшей касты этого добра до чертиков. Ну и хорошо, если честно. Тут и так от присутствия этого типа мурашки по коже не просто бегают, а натурально галопируют. Ника не удивится, если найдет потом на себе множество синяков.

Артузов собрал фото и планы в одну стопку, пододвинул к Нике:

– Это вашим специалистам в качестве рабочего материала. Как договорились, в течение трех дней я с вами свяжусь на предмет получения вами и вашими сотрудниками пропуска на территорию дачи. Что-то надо подписывать?

– Да, стандартный договор, – Ника достала из папки несколько бланков с уже готовой формой.

Артузов пристально ознакомился с документами, кивнул, достал из нагрудного кармана дорогущий и толстый, словно оглобля, «паркер». Поставил в графе «подпись клиента» заковыристый автограф.

Ника отметила, что нечто в движениях руки этого типа кажется ей необычным. Что – она сказать не могла.

А потом Артузов ушел, и Ника почувствовала, насколько ей стало легче. От нахлынувшей слабости она положила голову на руки. Она была близка к обмороку.

Когда ее немного отпустило, Ника задумалась, чем могла быть вызвана столь бурная реакция на этого человека. Казалось бы, обыкновенный, ничем не примечательный. Уж точно не обладатель пугающей внешности в духе киношных страшилок, где даже самый симпатичный злодей носит на себе отпечаток безумия.

Если бы ничего другого не было и только Артузов послужил причиной такого состояния, все-таки можно было бы это списать на подсознательную антипатию к визитеру. Говорят, бывает иногда такое. Нечто вроде аллергии на человека. Но в сумме с прочим это не просто волновало: это откровенно и изрядно пугало. Если с кошмарными снами еще как-то можно было смириться, то перенос страхов на реальность не лез ни в какие ворота.