Атаман Платов

Наполеон наблюдал за сражением с возвышенности, где находилось кладбище. На плечах тяжёлая шуба, на лоб надвинута треуголка, лицо каменное. Вездесущие адъютанты вырастали перед ним, докладывали и уносились к боевой линии.

— Император! Корпус Ожеро разбит! — прискакал адъютант. — Он сбился с дороги и напоролся на русскую батарею. Они ударили разом, все семьдесят орудий. Картечью! В упор! Маршал Ожеро ранен, погибли дивизионные генералы Дежарден и Геделе. Потом русские бросились на нас в штыки. Мы дрались врукопашную у самых орудий… Знамёна потеряны.

— Мой император! Гвардия прорвалась сквозь строй русских, опрокинула их, но подоспела русская конница и эти казаки. Мы отступили. Погиб начальник кирасирской дивизии Гопульт, командир гвардейских егерей Дельман, ваш генерал-адъютант Корбино…

Вблизи кладбища вдруг вспыхнула ружейная пальба, донеслись крики. В снежной мути обозначились всадники, высокие шапки, пики.

— Казаки! Казаки! — послышались голоса. Всадники, как призраки, проносились совсем близко от Наполеона. За ними бежали с ружьями солдаты.

— Мой император, — появился Ожеро, — я остался без войск.

— Подите, маршал, прочь…

В тот день французская армия потеряла двадцать пять тысяч солдат. Потери русских были такими же. Но ночью русская армия неожиданно отступила к Кёнигсбергу.

Корпус генерала Багратиона с казачьими полками Платова впереди.

Штаб атамана расположился в затерявшейся мызе с кирпичным домом и островерхой крышей. Когда сгустились сумерки, в доме собрались командиры отрядов и полков, чтобы выслушать последнее напутствие начальника. Они теснились у стола, на котором лежал лист плотной бумаги с вычерченным планом предстоящего дела.

Горели свечи в медных шандалах, и свет падал на бумагу и склонённого над ней Матвея Ивановича.

Атаман представил место переправы: по обе стороны к реке подступал лес, на опушке — неприятельские позиции.

Накануне Платов с командирами отрядов был у переправы. Не у самой реки, а в лесу. Река разлилась, и слышался ровный гул, какой издаёт тугой, стремительный поток.

Платов определил, кто первый должен переправляться, чтобы на противоположном берегу оттеснить от реки неприятеля. Рискованной чести удостоился отряд Иловайского.

Конечно, Матвей Иванович мог поручить это и генералу Денисову.

Когда-то Андриан Денисов, молодой войсковой старшина, прибыл в Чугуев формировать казачий полк. Понравился он Матвею Ивановичу серьёзностью, исполнительностью. А потом и в сражении отличался: и при штурме Измаила, и в польской кампании, а в далёком Итальянском походе заслужил уважение самого Суворова.

Так и подмывало Матвея Ивановича назначить для верности в авангард Денисова, однако решил по-иному. Негоже Иловайского держать в тени. Пусть и он проявит себя. Но предупредил:

— Смотри, Николай Васильевич, не подведи. Если не потянешь, скажи сразу. Пошлю Андриана Карповича. Он на такие дела горазд.

В противоположность спокойному Денисову Иловайский горяч, вспыхивает, будто порох. Он сухой, как жердь, лицо обросло густыми бакенбардами.

— Дозвольте мне. Умру, но своего добьюсь, — заверил Иловайский.

Размышления Матвея Ивановича прервал бородатый Денисов:

— Все в сборе, ваше превосходительство. — И многозначительно посмотрел на часы.

Платов отодвинул от себя лист, поднялся: высокий, грузный, с мешками под глазами.

— Выступать будем в полночь. Опозданий не допускать. Первым к переправе выходит ваш отряд, генерал Иловайский. На заре — и не часом позже — должны быть у реки! Там не топтаться! Подошёл — и вперёд! Если что, домысливай сам, но только не мешкай! — Матвей Иванович говорил с напористой мягкостью, в которой чувствовалась непреклонная воля. — Переправившись, не задерживаться! Гони и преследуй неприятеля, однако ж от своего направления не уклоняйся! Вперёд на Алленштейн и к мосту, что за ним. Главное, не дать французам перебраться через реку!

Слушая, Иловайский кивал головой, как бы говоря: сделаю, непременно исполню, не извольте беспокоиться.

Потом Платов поставил задачу полковнику Строганову, возглавлявшему центральный отряд. Указал, что главная цель — захватить район, где должны соединиться французские корпуса. Матвей Иванович не стал пространно объяснять, потому что с отрядом Строганова должен был находиться сам и мог при необходимости подсказать командиру нужное.

Не много Платов говорил и с Денисовым. Указал лишь, чтобы от реки тот шёл с отрядом из трёх полков к Гутштадту, навстречу Нею и постарался бы войска французского маршала задержать, пока не перейдёт реку корпус князя Багратиона. В случае схватки без промедления должен сообщить ему об этом, а уж он решит, что делать далее.

У реки всё произошло так, как говорил Платов. Едва из леса выехал разведывательный дозор, посланный генералом Иловайским, как с противоположной стороны захлопали выстрелы. Потом громыхнуло орудие, и ядро взорвалось у реки, перед дозором. Дико заржал раненый конь, взвился на дыбы, сбросил седока. Подхватив раненого товарища, казаки отступили. Одна из сотен спешилась, открыла ответный огонь.