Атаман Войска Донского Платов

В письме ругал Багратион предыдущие приготовления, жаловался, что ничего не готово, спрашивал совета, не заменить ли дежурного генерала. Все письмо дышало доверительностью, но одна нотка, подстегивающая Платова, позванивала в словах Багратиона: «… и буде до того Гирсово не отдастся, я им займусь, или какие обстоятельства случатся, мы с вами так и поступим». То есть — не возьмешь, так я сам возьму.

Пока 22 августа не сдалась крепость, напуганная артиллерийской стрельбой, каждый день писал Багратион Платову, обнадеживал, предупреждал, приказывал позаботиться, чтоб в будущем, когда пойдем вперед, не грабили б казаки христианское население. Советовал не штурмовать крепость, а подкупить гарнизон, но быстрее, быстрее… «Я уверен на милосердие Бога, что, пока я с вами увижусь, вы Гирсов возьмете, и праздник будет хороший, если 30-го августа проедет к Государю наш курьер, что вы взяли Гирсово…»

Платов жаловался ему на генерала Гартинга, а Багратион обещал: «Гартинг в полной вашей команде по чину своему; между нами и откровенно вам сказать, он избалован, видно, но я спесь собью и заставлю делать то, что я хочу, иначе прогоню назад».

Сам Багратион с корпусом Маркова осаждал Мачин и добился капитуляции, после чего со всеми войсками двинулся к Гирсову. Платов забеспокоился, как бы командующий не отстранил его от осады, но Багратион ответил: «Сей час получил я письмо вашего превосходительства от 21-го августа и начну ответ мой тем, что я твердое и решительное даю вам удовлетворение, что взятие крепости Гирсова ни в каком случае не поручу я никому другому, кроме вашего превосходительства, не имея никаких побочных при том видов, кроме существенной пользы Государя и Отечества». Подобревший после сдачи Мачина, он не советовал Платову штурмовать. «Что же касается до штурма, то я сужу, что место сие не стоит того, чтобы для оного жертвовать несколькими стами человек, а надеюсь, что оно сдастся, коль скоро канонада произведена будет сильно и решительно. Тогда собственные их жены и дети принудят их к сдаче».

Один раз сорвалось у него, в самом первом неофициальном письме, что ничего не готово, «я должен беситься и целый день сим заниматься».

Немногие, в их числе Платов, знали, что посылка в Молдавскую армию — ссылка для Багратиона. Была у них любовь с царской сестрой, великой княжной Екатериной Павловной — и пока не было уверенности в прочности царствования, как-то сглаживала августейшая семья все это дело. Но этой весной Екатерину Павловну срочно выдали за Георга Ольденбургского, а Багратиона, произведя в генералы от инфантерии, отправили на Дунай. Был Багратион ровен и сдержан, но чувствовалось в нем внутреннее зудящее напряжение, рана, которая по летней жаре никак не хотела подсыхать.

22 августа крепость сдалась, тысяча турок гарнизона и 30 орудий стали платовским трофеем. Сразу же бросились строить у крепости мост через Дунай, навели паромную переправу, 25-го подошел к Гирсову Багратион с корпусом Маркова, а с другой стороны Дуная — Милорадович. Вся ударная сила собралась компактно. Платов встречал их в Гирсове, как радушный хозяин.

Два суворовских любимца, Багратион и Милорадович, встретились, два извечных соперника подали друг другу руки. Войска были готовы вторгнуться в Болгарию; велели им иметь с собой десятидневный провиант и на месяц сухарей. Казаки Денисова доносили, что неприятель стоит у Черновод выше по Дунаю — но всего тысячи четыре; напротив, на морском побережье, в Кюстенджи, какой-то паша засел с 2–3 тысячами — это, конечно, мелочи. Еще выше, у Россевато, стоит сам сераскир с 7—10 тысячами, прикрыт древними римскими укреплениями, Трояновым Валом.

Пока турки не опомнились, Багратион двинул все три свои корпуса для занятия Троянова Вала. Милорадович пошел прямо по берегу Дуная, Марков — наискосок к Кюстенджи, Платов — по центру к селению Челебиной. Но там лиман преграждал Платову дорогу, и повелел Багратион идти до Черновод с Милорадовичем, оттуда, перейдя Вал, взять влево, к Челебиною, а казакам выходить туда же вброд через лиман. До занятия Вала двигаться скрытно, беззвучно.

26-го в 2 часа пополудни Матвей Иванович повел свой корпус.

Кроме восьми казачьих полков имел Платов егерей, 7-й и 14-й полки, пять полков пехоты — Архангелогородский, Воронежский, Новгородский, Украинский, Орловский, дерптских и стародубовских драгун и старых знакомцев — Чугуевский полк, переименованный ныне в уланский[120].

28-го казаки Денисова разбили турецкий разъезд, взяли пленного, и тот показал, что Хозрев-Мегмет-паша стоит у Россевато и прикрывает дорогу на Силистрию, а особый отряд направил на Кюстенджи, угрожать левому флангу русских. Донесли о том Багратиону.