Атаман Войска Донского Платов

Писал платовский биограф, что, получив скорбное известие, занемог Матвей Иванович душевно и телесно. Он лечился в Богемии на водах. До сентября 1813 года никакого назначения не получал. Письма его к императрице Марии Федоровне, написанные в марте, апреле, июле этого года, необыкновенно коротки.

Многое изменилось за это время. Умер Кутузов. Наполеон собрал армию и отбросил русских и пруссаков за Эльбу, занял Лейпциг, Дрезден. Были проиграны сражения при Лютцене и Баутцене. Предупреждал же Кутузов, чтобы не ходили за Эльбу. «Вернемся с рылом в крови», — говаривал. Командование поручили Витгенштейну, но царь сам распоряжался, да и много было начальников старше Витгенштейна годами и временем производства. В конце мая заключили перемирие на шесть недель, чтоб собрать силы. Военные действия начались в конце июля.

К концу июля Платов немного оправился от страшного известия. Его поздравление Марии Федоровне с тезоименитством по-прежнему коротко, но он упоминает, что «имел щастье с верноподданническим усердием праздновать» ее тезоименитство вместе с Императором и прусским королем.

Военные действия начались походом французов на Берлин. Союзники к тому времени имели план держать три армии отдельно. На какую из них Наполеон нападет, та должна отступать, завлекая противника, а две остальные спешить ей на помощь или напасть на коммуникации врага.

Едва французы двинулись на Берлин, как двухсоттысячная армия союзников, русских, пруссаков и австрийцев, перевалив Богемские горы, устремилась на Дрезден. Командовал армией австриец Шварценберг, с ним были связанные союзом монархи, а с монархами и Матвей Иванович Платов. Командовал он всеми донскими войсками, но непосредственно под рукой ничего не имел, все полки то при корпусах, то при отдельных командах.

Наполеона уже не боялись. Бывало, как заметят его на поле, как загалдят: «Наполеон… Наполеон… Бонапартий…» Перепугаются. Человек недотепным становится, не туда руки смотрят, не туда голова вертится. После 12-го года — ничего, осмелели…

13 августа подошли к Дрездену, но медлили с атакой, а 14-го на помощь городу подошел сам Наполеон. Император Александр не решился ввязываться в сражение и велел отступать, но Витгенштейну повеления вовремя не доставили, и он начал атаку… Сражение разгорелось жестокое, к тому же дождь полил страшный, стрелять невозможно, дрались холодным оружием. Союзники-австрийцы растеряли в грязи башмаки, драться не хотели. Отступать пришлось в бурную ночь по размокшим дорогам. Кругом — беспорядок, уныние, ожесточение, русские бранили немцев.

Бонапарт, к счастью, сам не преследовал, послал наперерез отступающим союзникам корпус генерала Вандамма. Тут бы союзникам и конец! Зажал бы их Вандамм в горных теснинах… Но Вандамм на полдороге напоролся на предусмотрительно оставленную в резерве русскую гвардию, которая вступила с ним в неравный бой. Отступавшие союзники, узнав об этом, свернули с дороги и сами вышли Вандамму в тыл, зажав его меж двух огней. Победа эта была любимой победой Императора Александра. Весь корпус французский пал либо сдался. После сего славного дела союзники ушли в Богемию и стали приводить армию в порядок.

Наполеон опять о Берлине возмечтал, но русские ему спокойно пожить не дали. Пока армия после дрезденского поражения в себя приходила, партизанские отряды Кудашова, кутузовского зятя, поэта Дениса Давыдова и саксонца Тилемана, перешедшего на русскую службу (его кирасирская бригада при Бородине батарею Раевского брала, Бонапарта порадовала), опять перешли Богемские горы и крутились вокруг Лейпцига, ловили французских курьеров между Лейпцигом и Дрезденом, к Наумбургу, к Эрфурту выскакивали.

Бонапарт разозлился, сформировал в Торгау особый отряд из резервных гвардейских эскадронов, из лучшей своей кавалерии — конных егерей и польских улан, поставил во главе генералов Лефевра-Денуэтта и графа Красинского и послал партизан выловить. Первым попался Давыдов, но ловко увернулся, потом погнал Лефевр-Денуэтт Тилемана. Тилеман прикрылся двумя казачьими полками (Ягодина и Ребрикова), а сам отскочил в город Цейц, где встретил его готовый помочь Давыдов.

Собрались четыре полка казаков, семь эскадронов гусар австрийских и прусских, драгуны австрийские, два орудия, стали ждать Лефевра-Денуэтта. В это время Платова как раз и снарядили им на помощь. Взял он свой полк, Атаманский, три именных — Грекова 5-го, Чернозубова 5-го и Чикилева 1-го, Черноморский полк, Тептярский, батальон хорватов, два эскадрона австрийских шеволежеров (легкой кавалерии) и восемь орудий. У местечка Зайде присоединился к Платову Кудашов со своим отрядом.