Атаман

– Удачи пошли, успеха во всех делах наших скорбных.

Щурилась в светлеющем небе луна, тускло мерцали звезды, ширился, золотил верхушки деревьев рассвет.

– Господи Иисусе Христе!

Помолившись, смазали медвежьим салом лыжи, вскинули на плечи котомочки. Старший – Иван Тугой Лук Борисович, бороду рукой пригладил:

– Ну, инда и в путь. Веди, Егорша!

Егор и повел. Не к Белоозеру, куда беглецы хотели, нет – в Пашозеро, как сам для себя решил. А зачем с этими придурками по лесам шататься? До Пашозера, как молодой человек прикинул еще вчера вечером, было где-то километров двадцать или чуть больше – почти целый день идти, по крайней мере, до полудня, лыжи-то не беговые – охотничьи. А что тут ближе-то? Если только в соседний район выйти… или даже в Вологодскую область.

Шли по зимнику, большей частью тянувшемуся по льду неширокой речки, но временами, срезая углы, взбиравшемуся и на холмы, и дальше – по лесам, через болота, летом бы тут ни за что не пройти, потому и «зимник».

Солнце, поднявшееся в светло-синее, словно протершаяся джинса, небо, светило путникам в спины, лишь иногда уклоняясь в сторону из-за изгибов пути. Сразу взяв темп, шагали ходко, никаких перекуров не устраивали: странно, но все трое невольных спутников Вожникова оказались некурящими, как, впрочем, и сам Егор; ну он-то понятно, все-таки спортсмен бывший, а вот эти?

А тоже – почти спортсмены, шли так, что сам Вожников ухайдакался и несколько сбавил ход, а сзади уже наступали на пятки, зубоскалили, подгоняли:

– Что, Егорий, устал?

Устал… А почему б и не устать-то? Километров десять уже в таком темпе прошли, будто черти по пятам гнались; Егор уже и дыхалку сорвал с непривычки, а этим хоть бы хны! Ну, лоси!

Егор мысленно прикидывал карту – еще немного, и будет скала с водопадами, а уж от нее можно считать – рядом. Скала. Та, что во сне.

Черт! Взобравшись по зимнику на небольшой холм, Вожников пошатнулся – словно обухом по голове ударили. Давление? Или просто устал? И перед глазами возник вдруг – так натурально! – тот самый парень с мечом! Блеск клинка. Взмах… И отрубленная рука взлетела к небу, орошая сугробы рубиново-красными каплями. И так заныла, заболела в том месте, где была перерублена, Егор даже идти не смог и стон не сдержал, схватился за предплечье.

– Эй, паря! Ты что там?

– Да что-то рука.

– Затекла, что ль? Бывает.

Бывает еще и не то. Но чтоб два раза подряд одно и то же видение… И, главное, вот прямо сейчас, сей момент, Вожников почему-то точно знал: подойдут к водопадам, так оно все и случится – напорются на засаду и погибнут все! Так оно все и будет.

Вдохнув полной грудью утренний, еще не отошедший от ночного морозца воздух, молодой человек помотал головой и сплюнул в снег. Откуда такая уверенность? Погибнут – да! Несомненно. Все трое.

– Да что ты, прости, Господи, встал-то? Путь потерял?

Егор сделал еще пару десятков шагов, чувствуя, как скользят по снегу широкие, подбитые беличьим мехом лыжи.

И снова – словно ударило в голову! И правую руку – ожгло! А ноги уже остановились, не шли…

А парень – тот юнец с мечом – возник перед глазами и ухмылялся!

Да что ж такое-то! И вообще, откуда они тут взялись все? С мечами, с копьями. Этот вопрос пока оставался без ответа, а вот предыдущий… Вот тут-то Егор уже начал кое-что понимать! Колдунья! Бабка Левонтиха все же не обманула со своим зельем! Если принять это за аксиому, то… То напрашивается вывод – он, Егор Вожников, все-таки получил, что хотел: возможность предвидеть будущее, пусть локальное, пусть только ближайшее, пусть только самые нехорошие вещи. Но ведь предвидел же! Иначе б откуда этот сон, эти видения? А вдруг – да правда? И ноги не хотят идти…

Пройдя еще несколько метров, Егор снова увидел перед глазами юное ухмыляющееся лицо воина, снова почувствовал острую боль в правой руке… и не смог уже больше идти. Потому что – знал, потому что – предвидел! Работало бабкино зелье.

– Возвращаемся! – обернувшись, решительно заявил Вожников. – Сбились с пути малость.

– Хо! Сбились? – Иван Борисович нервно расхохотался. – Так ты проводник аль хвост собачий?

– Да немного совсем. Сейчас вот чуток вернемся назад, а потом свернем.

Беглецы, конечно же, были недовольны, но все ж не спорили да и не ругались долго: послушно повернув назад, вновь пошли за Егором – а куда им деваться-то? Ворчали только:

– Ну, парень, заве-о-ол!

Шли опять-таки ходко, но теперь проводник вовсе не чувствовал такой обреченности, «отрубленную» в «схватке» руку уже не пронзала боль, и не висела перед глазами ухмыляющаяся рожа юного убийцы в сверкающем стальном шлеме. А главное, на душе стало как-то… ну, не то чтобы хорошо, а спокойно, что ли. Вот ведь бабка!!! Если, конечно, это она, если не показалось все! Да нет, не должно бы.