Атаманова казна

Выбранного для беседы старшего, нелепо сидевшего в седле с двумя карабинами в руках, он свалил с седла вогнав пулю в живот, и сначала вожжами связал ему руки, потом обыскал остальных. Романовские рубли, рубли серебром, но никаких документов, ничего привязывающего к личностям. Кроме… описания самого Туманова, обнаруженного на мятом листке бумаги в кармане усатого: «тридцати трёх лет, среднего роста, физически развит, лицо узкое, черты лица правильные, русый, глаза серые, шрам на правой кисти».

«Не густо, – подумал Туманов, – но, в принципе, узнаваемо. Интересно. Очень интересно…».

Перевернул на бок раненого усатого, похлопал по щекам, концентрируя внимание на себе. Тот дернул одним глазом и выдал слабый стон, держась за живот и суча ногами от боли.

– Кто ваш старший?

– Туманов положив руку на лоб стонавшего вогнал большой палец на фалангу в глаз, отчего тот вовсе зашёлся в болевом шоке. – Кто он? Отвечать!

– Ларрь… Лларрин…– сквозь кровавую пену выдавил тот.

Туманов чуть ослабил и тут же снова усилил давление на глаз, не прерывая болевой контроль.

– Где он? Быстрее!

– Ааасс… Ссспасске… Дом Сссыытинаа.. ууу…у базара…

– Сколько там людей?

– Рр…Тррое.

– Вольт: кто он?

– Хррсс… Ссамаре оон…сс…ссука…

Туманов отпустил допрашиваемого и ударом вбил нож под сердце, прервав его мучения.

«Самара, значит. – размышлял Туманов, выезжая из балки, – Комуч? Больше и некому, а где Комуч, там и эсеры. И упокоенный Стен имел не крестьянскую кличку. Неужели господа савинковцы?». Ответ на возникшие вопросы мог дать только неизвестный Ларин. Ларь, стало быть. Надо повидаться, дело есть.

Оставшийся путь был прост: добрался до Ямбурдина, не заезжая в деревню переночевал в лесу, и с зарёй выехал дальше. В Спасск въехал вечером 5 сентября. Окружённый с трёх сторон небольшой речкой, с образным именем Бездна, Спасск был провинциальным уездным центром, стоящим на проходящем через весь город ответвлении оренбургского тракта. Рынок, как и положено, находился в середине города. Рядом белел колоннами доходный дом Сытина, о двух этажах. Туманов остановился в постоялом дворе на въезде в город, привел себя в порядок и на извозчике подкатил к рынку, отпустив его за квартал, а к доходному дому подошёл пешком, с нарядной коробкой бизе в руках. Консьерж внизу обозначил услужливое движение на встречу, оставшись тем не менее за бюро, и вопросительно посмотрел:

– Чем могу служить?

– Любезнейший, у меня встреча с моими друзьями. Квартируют в вашем доме. Три моих сокурсника, давно не виделись, а я проездом, в Казань.

– Ваших-с лет у нас только господин Морис, у него сейчас ещё двое-с. Наверное они-с?

– Как же! Дружище Морис! Где они?

– Второй этаж, двенадцатый нумер по правой стороне-с…

Кинув полтинник консьержу взбежал по лестнице, и уверенно позвонил в двери двенадцатого номера. Едва приоткрылась дверь метнул в проём коробку с бизе:

– Ложись! Бомба! – и влетел следом, оттирая плечом открывшего дверь типа, с короткой бородкой клином. Ткнув его пальцами в горло проскользнул с прихожей в зал, где за столом оцепенело сидел спиной к нему человек в сером костюме, с котелком в руках, и ложился на пол господин в атласном халате, прикрывая руками голову. Серого снёс ударом ноги в висок, лежащему добавил кулаком по затылку. Так. Вроде все заняты своими ощущениями: хрипели, шипели, стонали. Быстро обыскал всю троицу и закрыл входную дверь. У клинобородого и того, что в халате изъял револьверы, усадил на стулья вокруг стола, связал руки за спиной, присел за стол сам. А серый, подёргавшись, что-то нехорошо затих на полу, не подавая признаков жизни. Видно, оказался слаб на удар.

– Со знакомством, господа. – сказал вежливо, присаживаясь к столу и внимательно наблюдая за реакцией собеседников, – Извините, что явился без предупреждения.

А узнавание-то явно имело место быть. Причем у обоих сидящих за столом. Их глаза ясно говорили, что они прекрасно понимают с кем приходится им общаться. И радости от этого не испытывают, наоборот, читалось желание оказаться как можно дальше от Туманова. В Париже, например. Значит не ошибся, с нападением на совершенно посторонних конфуза не вышло. Клинобородый был еще занят своим горлом, которое не хотело дышать привычным образом, перхал, дышал сипло, натужно и из беседы выпадал. Ничего, довольно и одного. Встал, крутанул ручку граммофона, стоявшего на трюмо, поставил под иглу пластину. И под звуки новомодных Амурских волн вернулся к компании.

– Итак, продолжим наше приятное общение. Предостерегу от необдуманных поступков – кричать, бить окна и звать на помощь не советую. Это меня сильно раздражает, да и не вежливо это. Буду вынужден заткнуть вам рты, а это пошло, согласитесь. Вы же искали встречи со мной, не так ли, господин Ларь? Что же вы молчите? – Туманов в упор посмотрел на господина в халате.