Атаманыч

Василий Степанович Юксерн (Столяров) Атаманыч

Глава первая. Полковой патруль задержал неизвестного

Молодой лейтенант поправил ремень, одернул гимнастерку и негромко постучал в плотно прикрытую, крашенную масляной краской дверь кабинета командира полка.

— Войдите, — послышалось в ответ.

Лейтенант толкнул дверь и переступил порог.

— Товарищ подполковник, полковой патруль задержал неизвестного! — доложил он сидевшему за столом и читавшему какие-то бумаги пожилому офицеру.

— Отведите задержанного к начальнику штаба, — распорядился подполковник, не поднимая головы от бумаг.

Лейтенант козырнул, но не ушел. Немного помявшись, он смущенно добавил:

— Мы хотели было доставить его к начальнику штаба, а он не идет. «Я, говорит, хочу видеть подполковника Урманова и разговаривать буду только с ним. Больше ни с кем».

Подполковник поднял голову и удивленно поглядел на лейтенанта.

— Скажите, Сидоренко, а кто такой этот неизвестный?

— Да мальчонка какой-то лет четырнадцати-пятнадцати.

— Мальчик? — переспросил подполковник. — Ну что ж, приведите его сюда.

Через несколько минут в кабинет подполковника Урманова, командира одного из полков Советской Армии, стоявших на Северном Сахалине невдалеке от государственной границы, вошел задержанный полковым патрулем неизвестный.

Это был невысокий русоголовый парнишка в белой рубашке и холщовых брюках. Он еще не остыл от недавнего спора: на его щеках горел румянец, а в голубых глазах светилось торжество.

Подполковник с любопытством разглядывал мальчика.

Парнишка переступил с ноги на ногу, потом вытянулся, как по команде «смирно», и срывающимся мальчишеским голосом отчеканил:

— Товарищ подполковник, разрешите обратиться!

Подполковник чуть улыбнулся и кивнул головой:

— Обратитесь.

Подполковник Урманов производил впечатление человека сурового: черные густые брови, сдвинутые на переносице, глубоко посаженные блестящие черные глаза, пристальный, пронизывающий взгляд. Но, уловив улыбку в его взгляде, мальчик вдруг тоже улыбнулся и, шмыгнув носом, заговорил совсем не по-военному:

— Вы не ругайте меня, товарищ начальник… Мне очень к вам надо…

— Ладно, ладно, не буду ругать, — засмеялся Урманов. — Но кто ты, откуда? Как ты сюда попал?

Попасть в штаб действительно было нелегко. Кругом дремучие, непроходимые леса, глубокие овраги, высокие каменистые горы, топкие болота. Здесь редко можно встретить штатского человека. Да и не положено тут ходить посторонним: государственная граница всего в трех километрах.

Слова подполковника, а еще больше тон, каким они были сказаны, приободрили мальчика, и он вздохнул с облегчением:

— Я из Онора. Из села Онор. Фамилия моя Ковальчук, Миша Ковальчук. А еще ребята зовут меня Атаманычем.

— Атаманычем? Как же понимать это прозвище?

Миша смутился и опустил глаза.

В эту минуту загудел «зуммер» полевого телефона, и Урманов снял трубку.

— Да, я слушаю.

Миша не слышал, что говорил подполковник, он напряженно думал, что бы ответить Урманову, и ничего не мог придумать.

Тем временем подполковник кончил разговор, положил трубку на рычаг и снова повернулся к мальчику:

— Ну что же ты молчишь? Может быть, это тайна?

— Что — тайна?

— Почему товарищи прозвали тебя Атаманычем.

— Да нет… не тайна… Просто, когда мы с ребятами играли в войну или в казаки-разбойники, они меня всегда атаманом выбирали… Вот и прозвали так…

— Понятно, — сказал подполковник. — Ну, а как же ты сюда дорогу нашел?

— Мы на Октябрьские праздники к вам с концертом самодеятельности приезжали, когда я еще в пятом классе учился. Помните?

— Это же было года два назад! И ты с тех пор дорогу запомнил?

— Чего ж тут такого? Конечно, запомнил.

— Так. Ну, о чем же ты сейчас со мной собираешься разговаривать?

— Товарищ подполковник, возьмите меня в армию… Мне очень надо… Я хочу мстить фашистам…

— Вот оно что… Но ведь ты же еще очень мал.

— Товарищ подполковник, я не маленький… У меня рост такой… Мне уже пятнадцатый год!

— Что же ты будешь делать в армии?

— Все, что прикажут. Как Александр Полетаев.

— Кто?

— Александр Полетаев — пионер из Ленинграда. Про него в «Пионерской правде» писали. У него в блокаду родители погибли, а он пошел на фронт. Был разведчиком: в тыл к фашистам ходил.

— Но ведь это было на Западе, — пристально глядя на Мишу, задумчиво проговорил подполковник, — там идет война, а у нас тут, на Востоке, никакой войны нет.

— Войны нет, а враги есть. Самураи — такие же фашисты.

— Да, ты правильно говоришь: самураи не лучше фашистов… А стрелять ты умеешь?

— Умею! — радостно воскликнул Миша. — Я по стрельбе из мелкокалиберной в нашей школе первое место занял. В прошлом году Кировский райсовет Осоавиахима меня даже почетной грамотой наградил. Она у меня тут, с собой…

Миша сунул руку в карман, потом в другой, потом растерянно пошарил за пазухой и, взглянув на подполковника, залился краской.

— Вот растяпа, дома оставил… — пробормотал он. — Все время с собой носил, а тут забыл, дурная голова!..

Мальчик был смущен и огорчен.