Атаманыч

— Перемотай, — не останавливаясь, отозвался другой. — Догонишь… Ну, иди, чего встал! — крикнул он на японца.

Хиросита прибавил шагу.

«Вот это удача! — мелькнуло у него в голове. — Сейчас или никогда! Вряд ли представится другой такой случай!»

Они подошли к глубокому оврагу. Прямая тропинка круто сбегала вниз. Спуститься по ней можно было, только хватаясь за кусты.

Хиросита знаками попросил развязать ему руки, но боец отрицательно покачал головой и подтолкнул Хироситу к оврагу.

«Может, удастся перетереть веревку», — подумал Хиросита и, подложив под себя руки так, чтобы веревка терлась о каменистую тропинку, стал спускаться в овраг.

Когда он был уже на дне оврага, то почувствовал, что руки его свободны.

Он не расцепил их и, по-прежнему держа их за спиной и весь напрягшись, поджидал конвоира.

Боец, ничего не подозревая, спустился по тропинке и подошел к японцу, который сидел на дне оврага, как-то странно скрючившись, с руками, сведенными за спиной.

Вдруг японец выпрямился как пружина, подпрыгнул и сильными пальцами вцепился в горло конвоиру. Одновременно он изо всей силы ударил его коленом в живот.

Парень охнул, согнулся пополам и рухнул на землю.

Одним прыжком японец отскочил в сторону и бросился бежать вдоль оврага.

Но он пробежал всего несколько шагов, как вдруг услышал властный окрик:

— Стой! Стрелять буду!

Он не остановился и не оглянулся. Еще несколько прыжков, и он окажется в густых зарослях. Там-то уж его не найдут!

Но тут он почувствовал, что чьи-то цепкие руки кольцом обхватили его ноги, и он с разбегу упал на землю.

Он еще не успел понять, что же произошло, как к нему подбежал второй конвоир и немолодой сержант со свертком. В свертке Хиросита сразу узнал свою оленью шкуру.

— Молодец, Атаманыч! — крикнул сержант. — Еще немного — и ушел бы, гад!

Хиросита поднялся на ноги и оглянулся.

Одновременно с ним с земли поднялся и стал старательно отряхивать сор с гимнастерки вчерашний мальчишка!

Задыхаясь, с перекошенным от злобы лицом, Хиросита прошипел по-русски:

— Опять этот мальчишка!..

Глава девятая. Часы

Наутро Мишу вызвал к себе Урманов.

Когда Миша вошел в кабинет, подполковник поднялся ему навстречу. Он положил обе руки на плечи мальчика и заглянул ему в глаза.

— Как ты себя чувствуешь, Миша? — спросил он.

— Хорошо, товарищ подполковник.

— Сержант Кандалин доложил мне, как ты вел себя вчера…

Миша похолодел.

«Неужели подполковнику известно, что я вчера нарушил приказ сержанта! — подумал он. — Но ведь сержант сказал, что прощает меня на первый раз и никому ничего не скажет! Не может быть, чтобы он не сдержал слова!»

А Урманов продолжал:

— Молодец, Миша. Ты вел себя как настоящий герой! Не дал убежать шпиону. Сержант говорит, что ты вцепился ему в ноги мертвой хваткой… Расскажи-ка мне по порядку, как это произошло.

Миша вздохнул с облегчением:

— Мы с сержантом Кандалиным через лес несли в штаб оленью шкуру. Идем это мы, ничего такого не думаем, стали спускаться в овраг. Сержант за кусты держался руками, а я по тропинке вниз бегом пустился. Смотрю наш солдат на земле корчится, а какой-то дядька стрекача дает. Ну, я бросился ему наперерез и схватил его за ноги. Он упал, а тут сержант с автоматчиком подбежали. Вот и все…

Атаманыч замолчал. Молчал и Урманов. Он несколько раз прошелся по кабинету, потом спросил:

— Миша, ты знаешь, что капитан Некрасов и лейтенант Сидоренко погибли?

— Знаю, — тихо ответил Атаманыч. — Про Сидоренко мне сержант Кандалин еще вчера в лесу сказал, а капитан, говорят, от ран скончался…

— Да, он умер, не приходя в сознание. И никто не знает, как ему удалось захватить этого японского шпиона и вообще, что произошло в ту ночь. Ты можешь объяснить?

— Нет, товарищ подполковник, не могу. Я даже выстрелов не слышал. Капитан и лейтенант пошли к оленю, а тут он сам выскочил из кустов. Я думал, что он ручной, и хотел его погладить. А он меня по голове копытом…

— Постой, постой, — остановил его подполковник. — Выходит, и тебе от шпиона попало? Я этого не знал…

— От шпиона? — с недоумением переспросил Атаманыч. Да нет, товарищ подполковник, меня олень ударил…

— В оленьей шкуре прятался японский шпион, — сказал Урманов. — Так что можешь считать, что вы с ним квиты — он тебя ударил, ты ему не дал удрать. Этот самурай очень ловкий и опасный шпион, так что поймать его — большая заслуга. Урманов открыл ящик стола и достал оттуда маленькую коробочку. — А вот это, Миша, тебе на память об «олене», — сказал он, протягивая мальчику коробочку.

Атаманыч взял коробочку, осторожно открыл.

— Часы! — невольно вырвалось у него. — Спасибо, товарищ подполковник!

Урманов с доброй улыбкой смотрел на мальчика.

— В армии в таких случаях говорят не «спасибо», а «служу Советскому Союзу», — сказал он.

— Служу Советскому Союзу!

— Вот так. А теперь можешь идти.

Миша козырнул, повернулся через левое плечо и направился к выходу. Он уже взялся за ручку двери и остановился.