Атаманыч

Миша посмотрел в зал и встретился взглядом с Кандалиным, тот улыбнулся ему. Миша немного успокоился, а тут увидел и Ваню и Валерку — оказывается, он просто их почему-то не мог отыскать. А вон и Нина. Она смотрит на него, ободряюще кивает, как будто хочет сказать: «Говори, говори, не смущайся».

И Миша от того, что увидел друзей, от ободряющего взгляда Нины вдруг перестал волноваться.

— Товарищи, — громко сказал он, — поздравляю вас с праздником от имени всех наших солдат!

Все в зале захлопали. А он продолжал:

— Они велели вам передать, что советский народ может спокойно трудиться, что пограничники зорко охраняют границу и никакой враг не пройдет на нашу территорию.

В зале снова захлопали. Кто-то крикнул:

— Да здравствуют славные советские пограничники! Ура!

— Ура! Ура! — подхватили все.

Во время перерыва перед концертом ребята окружили Атаманыча и Кандалина.

Все уже знали, что Миша участвовал в поимке японского шпиона.

— Как это было? Какой он, этот японец? Он стрелял? — засыпали ребята Мишу вопросами.

— Да так. Обыкновенный, — скупо отвечал он.

Но ребят его ответы не удовлетворили, и они стали расспрашивать Кандалина:

— Товарищ сержант, а вы тоже были с Мишей, когда ловили шпиона?

— Я подоспел позднее, — ответил Кандалин. — Да пусть он сам расскажет.

Но Мишу в это время отозвала в сторону Ольга Сергеевна и о чем-то разговаривала с ним.

— Не будет он рассказывать, — сказал Ваня Крутиков.

— Конечно, о себе-то как-то неудобно говорить, — согласился Кандалин. — Ну ладно, так и быть расскажу я обо всем, что совершил ваш Миша — Атаманыч.

Ребята затаив дыхание ожидали начала рассказа, а Нина подошла к Атаманычу и Ольге Сергеевне.

— Ты, Миша, смотри и в армии не забывай про учебники, — говорила Ольга Сергеевна. — В жизни все пригодится — и математика, и физика, и история, и литература.

— Я это понимаю, — ответил Миша. — Со мной лейтенант Остапов и другие офицеры занимаются, когда бывают свободны.

«Почему же Миша за сегодняшний вечер ни разу не подошел ко мне? — думала Нина. — Почему со всеми разговаривает, а со мной поговорить никак не может найти времени?»

Но в это время Атаманыч неожиданно подошел к девочке и тронул ее за плечо:

— Ты что такая скучная? Может быть, ты устала? Домой пойдем?

— А концерт?

— Да, концерт надо бы посмотреть, — согласился Миша. — Тогда пошли в зал. Наверное, и Кандалин там без нас скучает.

— Думаешь, скучает? — засмеялась Нина. — Да он уж давно с нашими ребятами подружился. Знаешь, о чем он сейчас им рассказывает?

— О чем?

— О том, как ты поймал японского шпиона.

— Это не я поймал, — покачал головой Миша. — Это мы все вместе его задержали.

Зазвенел звонок, сообщая о начале концерта.

Миша и Нина вошли в зал. Для них оставили место на длинной скамейке у окна рядом с Кандалиным.

Начался концерт. Первым выступал хор.

— Владимир Григорьевич, — повернулась Нина к Кандалину, — вам нравится, как поют наши девочки?

— Очень хорошо поют, — ответил сержант.

Ему нравились все номера: и как пел хор, и как Ваня Крутиков прочитал стихи, и украинская пляска, и веселая сценка, которую разыграли семиклассники.

Когда концерт кончился, лавки сдвинули к стенам, а на сцену вышел Герой Советского Союза с баяном. Он сел на стул и растянул меха.

По залу полилась мелодия вальса «На сопках Маньчжурии».

— Потанцуем, Нина? — встал перед девочкой Атаманыч.

Они закружились под плавную мелодию вальса.

«На сопках Маньчжурии» сменили «Дунайские волны», потом баянист заиграл песню «В лесу прифронтовом»…

Когда Нина, Миша и сержант Кандалин вышли из школы, вокруг стояла глубокая тьма. Только в школе да в нескольких домах светились окна, и все небо было усеяно яркими лучистыми звездами.

Дул холодный северный ветер.

— Назавтра надо ждать заморозков, — сказал Кандалин. — Ну ладно, ребята, вы идите домой, а я посмотрю, как там наши лошади.

Кандалин ушел.

Нина и Миша, вместо того чтобы идти домой, тихо побрели вдоль берега реки.

Разговор не клеился.

Тихо журчала вода в черной Онорке. Иногда слышался хруст отколовшейся от берега и брошенной течением на камни льдинки.

Миша подошел к самому берегу и, наклонившись к воде, отломил кусочек льда. Холодный лед обжег руку. Мальчик размахнулся и бросил его в воду.

— Миша, я давно жду, когда ты начнешь рассказывать о себе, о своей жизни, — тихо проговорила Нина, — а ты все что-то молчишь…

— Что же тебе рассказать?

— Все-все!

— Есть все рассказывать!

Теперь он не боялся выдать «военную тайну», да и говорить было легче, чем писать.

Нина с интересом слушала Мишу и даже чувствовала гордость, что у нее такой друг.

— А нашу учительницу по литературе Ларису Васильевну перевели работать в облоно, — сказала Нина.

— То-то я не видел ее сегодня среди учителей…

— А у тебя есть учебник по литературе за восьмой класс?

— Нет, — ответил Миша и тихо добавил: — У меня и других многих учебников нет…

— Как же ты занимаешься?

— Мне лейтенант Остапов кое-что объясняет по математике, по физике…

— А как же другие предметы?

— Времени не хватает, ведь армия — не школа…

— Ты скучаешь по школе?

— Немного скучаю. Особенно по ребятам и по тебе, Нинуш…