Атаманыч

Вдруг рядом с ним в бруствер с шипением вонзилась пуля. Но разведчики уже заметили окружавших их японцев и заняли круговую оборону.

Засвистели пули. Японцы остановились.

Миша пока еще не сделал ни одного выстрела. Его сектор наблюдения был расположен ближе к нашим войскам, и японцы здесь не показывались. Но когда перестрелка стала усиливаться, он не выдержал и обернулся.

Все разведчики, кроме радиста, прильнувшего к рации на дне воронки, отстреливались от наступающих врагов. Вдруг Дегтярев ткнулся вниз головой и сполз по брустверу вниз. Миша бросился к нему.

— Товарищ старший сержант!

— На место, Ковальчук! — резко крикнул Дегтярев. — Я тут сам справлюсь.

Миша возвратился на свое место вовремя: с его стороны к воронке подползали два самурая. Мальчик видел их низко склоненные головы, узкие плечи с зелеными погончиками.

Японцы двигались короткими перебежками, припадая за каждой выемкой.

Атаманыч достал из сумки гранату. Поставил ее на боевой взвод. Японцы были шагах в двадцати. Он метнул гранату и прижался к земле.

Гранатные взрывы гремели со всех сторон воронки. Японцы отступили.

— Иванов! Передавай: четыре японских орудия выведены из строя, два оставшиеся перебрасывают на левый фланг. Передай, что нас окружили и что мы стоим насмерть.

После короткой передышки японцы возобновили наступление. Снова засвистели пули, загремели гранатные взрывы. Один разведчик уже лежал на дне воронки, раненный в голову. Его место занял радист.

Опять наступила передышка.

— Русский, сдавайся! — кричали японцы из-за кустов. — Вас мало, нас много! Давай ответ: сдаешься?

— Вот вам ответ, самураи проклятые! — сквозь зубы проговорил Дегтярев и дал по кустам автоматную очередь.

Японцы открыли бешеный огонь. Дегтярев пригнулся. Когда выстрелы смолкли, он на мгновение поднял голову и, пригнувшись снова, крикнул:

— Иванов, к рации! Японцы устанавливают три орудия на старой огневой позиции.

Но советские снаряды продолжали рваться в стороне от орудий.

— Иванов! Давай скорей! Давай! Чего же ты? — Дегтярев обернулся и осекся: радист лежал, опрокинувшись вниз головой. — Э-эх, гады!

Увидев, что Иванов убит, Атаманыч кубарем скатился к рации и нагнулся к микрофону:

— Урал! Урал! Я — Уфа! Я — Уфа! Как слышишь? Перехожу на прием. Перехожу на прием. Урал слышит, товарищ старший сержант!

— Передавай! Японцы установили три орудия на прежней огневой позиции. Понял?

— Понял!

После нескольких советских залпов японские орудия замолчали.

Между тем японцы сжимали разведчиков все в более и более тесное кольцо. У разведчиков подходили к концу боеприпасы. Теперь они стреляли редко, только наверняка.

Японцы выжидали, уверенные в том, что советские солдаты уже в их руках.

Старший сержант Дегтярев, Атаманыч и трое оставшихся бойцов готовились к последнему бою.

В это время наши подразделения, преодолев реку, уже вели бой на ее южном берегу. Части Урманова двигались к горе Харамитоги.

— Сколько осталось гранат? — спросил Дегтярев.

— У меня одна, — ответил один боец.

— И у меня тоже одна, — сказал другой.

Больше гранат у разведчиков не было.

— Гранаты берегите на крайний случай, — тихо сказал Дегтярев. — У меня тоже последняя.

Японцам, видимо, надоело ожидать в бездействии, и из кустов раздалось несколько выстрелов.

— Сейчас опять пойдут, — сказал Дегтярев. — Все по местам.

Но вдруг сзади японской цепи послышалось русское «ура». Японцы открыли торопливую, беспорядочную стрельбу, а «ура» гремело все громче, все ближе. Японцы побежали. Им вслед полетели последние гранаты разведчиков.

— Ура-а! — закричал Дегтярев и, схватив автомат, вскочил на бруствер.

— Ура-а! — подхватил Атаманыч.

По склону сопки, преследуя японцев, бежали советские солдаты.

Глава двадцать третья. В логове врага

Советские войска неудержимо продвигались вперед. Подразделения полковника Урманова в районе сопок Зеленой и Голой окружили группировку японских войск.

Около полудня из расположения окруженных японских войск к передовым советским постам вышел, сопровождаемый тремя солдатами, парламентер — низкорослый японский капитан с белым флажком.

Его доставили в штаб полка. Японец передал, что командир окруженных японских подразделений полковник Оскуда просит прислать советских представителей для переговоров.

…Узкая мокрая дорога извивалась среди поросшего высоким багульником болота, как бесконечно длинная змея. Глухо шумела вокруг темная, непроходимая тайга. Даже в знойный летний день солнечные лучи пробивались сюда сквозь листву и хвою жидкими, бледными пятнами.

Если бы не война, наверное, еще долго эти места не увидели бы человека.

Грозная война собрала сюда тысячи людей, нарушила вековую тишину тайги, повергла на землю лесные великаны деревья, поломала непролазные кудрявые кустарники, смешала с грязью цветы и высокие травы.