Атеизм и другие работы

Говоря о «человеке в мире», мы до сих пор не заботились о том, теист он или атеист. Но теперь пора об этом вспомнить. Мы говорили, что теисту Бог дан как нечто, отличное от него и мира, как радикально «другое» по отношению к нему в мире и к миру вокруг него. Ясно, что Бог «другое» не потому только, что он отличен от меня, ибо и мир от меня отличен и непосредственно дан как не — я. Ясно также, что признак «иного» в данности человеку Бога не может быть обусловлен качественным содержанием этой данности: Бог не потому Бог (по крайней мере не только потому), что он есть нечто, качество которого отлично от качеств всякого другого нечто в мире. Во — первых, и всякое нечто в мире, взятое в полноте своей конкретности, отлично по качественному содержанию от всякого другого нечто. Во — вторых, божественность Бога (т. е. его «инаковость») присуща Богу (или богам) всякого теизма, а принимая во внимание разнообразие квалификации Бога в разных формах теизма, мало вероятно найти качество, присущее им всем; совершенно же невозможно найти качество, присущее Богу как качественного, так и чистого теизма, раз Бог последнего лишен всяких качеств. В — других, наконец, и отсутствие качеств не является спецификацией Бога, раз и квалифицированный Бог не теряет своей божественности. Таким образом, не отличие от меня, как какое‑либо качественное содержание (или отсутствие такового) не может служить основанием отличия Бога от мира. Таким основанием не может являться и форма данности Бога человеку, ибо большинство теистических систем знает как действие Бога на человека, так и некоторые действия человека на Бога, т. е. данность Бога, имеет те же две формы, что и данность мира. Но допуская взаимодействие человека и Бога, теист допускает, согласно сказанному раньше, однородность человека и Бога, однородность в смысле способа бытия. Правда, мы можем (и должны) сказать, что способ бытия Бога отличен от способа бытия мира и что человек Дан себе как находящийся во взаимодействии с Богом (хотя бы как тот, которому Бог дан) в особом способе бытия. Данность определенного способа бытия обусловливается или, вернее, состоит в определенном модусе тонуса данности, т. е. казалось бы, «инаковость» данности Бога можно определить как особый модус тонуса этой данности. Но здесь возникает та же трудность, что и в отношении качественного содержания данности: ведь и мир («человек в мире») дан в разных модусах тонуса, то не ясно, почему данность Бога противополагается данности мира в целом (т. е. во всех его способах бытия), а не включается, как особая данность, в целое данности человека в мире самому себе. Однородность человека и мира дана как тонус данности целого «человека в мире» самому себе, а модус тонуса этой данности меняется в зависимости от способа бытия человека в мире. Но все же разные способы суть разные способы бытия, т. е. модификация одного и того же, как соответственно и разные модусы являются лишь разными модусами особого тонуса данности «человека в мире». Это общее всем способам бытие не только наличествует и не только дано в каждом модусе тонуса, но еще и непосредственно дано как таковое в сознании идентичности (однородности) человека во всех способах его бытия. «Человек в математическом мире», например, действует иным способом, нежели «человек в физическом мире» и в обоих случаях модус тонуса его данности самому себе различен; но в математическом мире он и непосредственно дан самому себе как тот же человек, что и в физическом мире, и наоборот[62]. Это же верно для всех способов бытия человека в мире. Эта данность человеку своей (его) идентичности с самим собой во всех способах бытия есть данность ему однородности этого бытия, данность целого (цело стности) «человека в мире», и если данность способа бытия есть модус тонуса данности, то данность идентичности человека (которая есть одновременно и данность однородности бытия мира во всех его способах) есть тонус модуса. «Человек в мире» дан себе в однородном тонусе близости потому, что он дан себе как идентичный с самим собой во всех способах бытия.