Ателье Мадам Пикок

- А еще я помню маленькую девочку, которую отец везде возил с собой, - негромко продолжал мистер Волленвуд. Он помолчал, а я у меня сердце упало вниз. – И не думал, что однажды Вильгемина Анна Генриетта, или как называл ее отец ласково Винаретта, будет выскребать последние деньги, чтобы купить машинку своего отца.

- Вы знали, - ухнуло вниз сердце. – Вы все знали… И молчали…

- Конечно, знал, - вздохнул старик. – Иначе бы не чинил тебе по дешевке. Ты мои цены видела?

- А я думала… - прошептала я, глядя на старичка – мага с ужасом и растерянностью. – Но вы ведь никому не скажете! Поклянитесь!

- А кому я расскажу? – пожал плечами старик и поманил пальцем. – Подь сюда! Да не боись!

Я подошла к нему, видя, как старик осматривается. В голове все шумело, словно кто-то вновь растревожил старую рану. Воспоминания, словно призраки окружили меня и что-то шептали, а я не могла понять что именно.

Я видела странных людей, слышала крики: «Поджигай! Пусть все выглядит, как пожар!». Помню, как отец схватил меня за руку. «Папа! Кто это? Это разбойники?», - кричала я, слыша, как трещат балки. Свадебное платье зацепилось за перевернутый стул, а я кашляла от удушающего дыма. «Все будет хорошо, доченька!», - услышала я, слыша, как по коридору кто-то бежал.

Меня толкнули в темноту, а я тянула отца, но он не пошел.

«Мне нужно разыскать твою мать! А ты беги! Беги и прячься! И на глаза никому не попадайся!», - послышался его кашель, а он прижал рукав дорогого сюртука к носу.

- Взять его! Никто не должен уйти! – крикнул кто-то незнакомый, а я очутилась в темноте, слыша, как задвигается проход. И я бежала. Бежала, бежала, бежала. Казалось, я всю жизнь бежала. Сначала по коридору, потом по саду, потом сквозь колючки и сквозь лес. Дым от горящего поместья стоял черный, густой, и был виден даже издалека.

Ноги гудели, словно я весь вечер танцевала на балу. Но не было ни бала, ни нежнейших закусок, ни мороженого, ни шампанского. Не было ни вышколенных слуг, галантных кавалеров, ни музыки. Был только лес, холод, страх и юная девушка в разорванном платье.

Я застыла, словно повторяя тот немой крик. Но тут же опомнилась, понимая, что я больше не одна в ночном лесу.

- Ты – молодец! Просто так дело не оставила! Столько прошло, а все равно нашла его. Правда, сейчас он уже не бедный парнишка, а солидный господин. Даже имя сменил…

27.4

«Про кого он?», - подумала я, чувствуя в ногах слабость.

- Только вот зря ты за него замуж вышла, чтобы отомстить. Поверь, дочка, он сделал столько всего ужасного, столько судеб сломал, что тебя и не вспомнит. Он же потом приловчился. И так себе газету заграбастал по дешевке. Такой же фокус провернул. Газетчиков быстро пересажали, а газетенку с молотка даже никто брать не хотел. Кроме него, разумеется, - послышался шепот. – А легче тебе не станет, вот поверь. А ведь могла бы счастливой быть. И замуж выйти по любви.

«Не может быть…», - прошептала я, покачнувшись и уцепившись за прилавок. – «Дитрих….»

Я вспоминала, как видела силуэт, маячивший возле дома. Видела букет, который валялся в луже… Я тогда еще наступила на него шутки ради. Мне показалось забавным, бросить букет в лужу, чтобы не испачкать туфельки.

- Спасибо, - выдохнула я, беря подмышку машинку, выкладывая деньги и неся ее в бричку.

Доехав до ателье, я втащила ее и поставила на место прежней. И мне очень хотелось сходить на исповедь к Бесподобному Елауарию.

В часовне проходило венчание и слышались крики: «Держи его!». Целая толпа дорого одетых и очень разъяренных родственников невесты штурмовала часовню.

Они были ужасно расстроены тем, что их не пригласили. На похороны жениха.

Дверь часовни распахнулась, а оттуда вылетел исцарапанный жених с отчаянными и решительными глазами человека, идущего на верную смерть. Он держал на вытянутых руках извивающегося брата Бенедиктуса. Тот страшно прижал уши и угрожающе шипел, предвещая месиво из всех, до кого долетит. И искренне не понимал тех, кто не воспринимает его шипящие угрозы всерьез.

Послышался дикий визг толпы родственников, когда взъерошенный шипящий комок ненависти и меха полетел в них, словно пушечное ядро. Пушное ядро вонзилось в озверелую толпу, мечтавшую учинить жестокую расправу над «этим мерзавцем, укравшим нашу девочку!». И у родственников появились совсем другие проблемы.

Вопиющий мезальянс, подлый обман и что подумают люди, - все эти проблемы тут же отошли на второй план, пока брат Бенедиктус оправдывал свою стоимость в списке услуг. Прошло слабое сердце матушки, истерика сестер, чесотка рук отца и двух братьев и даже бабушка, которую новость о сбежавшей внучке застигла на пороге жизни и смерти, тут же подскочила с кресла. И поражая всех своей прытью, первая бросилась к карете, намекая, что не скоро от нее обломится наследство.

Жених схватил невесту за руку, пока родственники спасались от брата Бенедиктуса, и затащил в карету. Вокруг летели клочья, слышались душераздирающие вопли, родственники бросились врассыпную, тем самым увеличив свои шансы на выживание.