Атенрет

Грузовой люк открыт. Умаалон, свесив ноги, сосредоточенно возится с пультом управления. Он заставляет киборгов повторно исследовать технический уровень храма. Где-то должна быть спрятана установка, формирующая управляемый плазмоид. Её надо найти и взять под контроль, тем самым, обезопасив экспедицию. Ведь профессор Коллинз никак не может решиться вновь войти в храм. Он боится. Хотя Умаалон клятвенно заверил его, что пока реактор отключен, опасаться, собственно, нечего. Плюс ко всему реактор оснащен таймером, который, в свою очередь, один раз в день запускает энергетическую установку и систему вентиляции, проветривая храм. Либо экспедиция будет работать исключительно днем, а вечером покинет храм и возвратится обратно только после отключения реактора, либо археологи сообща начнут решать загадку возникновения плазмоида. Впрочем, времени на решение данной загадки нет. Глава экспедиции в растерянности, а кочевники не дремлют.

— Какие кочевники? Откуда взялись? — Новиков набросился на Умаалона с расспросами.

— Не знаю, — техник махнул рукой в сторону грузового люка и даже не оторвал взгляд от монитора. — Спроси у кого-нибудь…

— Ясно, — этнолог проследовал в грузовой отсек.

Второй раз за день объявили тревогу, и ученые послушно заняли места в гравилете, готовые в любую минуту покинуть место раскопок. Нервы у всех напряжены. Кармен спорила с Коллинзом и Стубергом, часто переходя на личности. Амматаал выступал в роли арбитра. Помощник Умаалона спал в кресле. Айко сидела рядом с пилотской кабиной и читала.

— Не порть глаза, — Новиков присел подле девушки.

— Хуже не будет.

— А что за паника?

— Возле лагеря появились кочевники. Около трехсот всадников. Лейтенант беспокоится. Солдаты заняли круговую оборону, а нас попросили не мешать.

— Зимин в пилотской кабине?

— Ага.

— Пойду, спрошу…

— Не ходи. Он ругаться будет…

— Ты пробовала?

— Ага, — Айко отложила сенсорный планшет в сторону и улыбнулась. — Посиди со мной…

— Ладно, — Виктор перестал метаться, улыбка собеседницы успокоила его, он кивнул головой и нежно сжал девичью ладошку. Айко, не обращая внимания на любопытные взгляды коллег, опустила голову на мужское плечо, сделав вид, будто бы задремала.

А на улице происходило нечто непонятное. Солдаты не видели противника визуально. Они ориентировались на показания технических средств, способных заглянуть за горизонт, за дерево, за скалу. Кочевники не приближались слишком близко, но и не уходили. Внезапно от отряда отделился всадник и поскакал в сторону лагеря археологов. Напряжение возросло. Солдаты прильнули к ночным прицелам. Вскоре всадника взяли на мушку. Кочевник осознал это. Он застыл в тридцати метрах от колючей проволоки, на виду у всего лагеря. Воин не торопился. Воин ждал. Он прекрасно понимал, что сейчас на него нацелены как минимум два десятка стволов. Любое неверное движение может быть воспринято как акт агрессии. Бескрылый скакун тревожно топтался, шаркая могучей лапой по земле и негромко курлыча. Вердикт Зимина был предельно прост: «Не стрелять». Наконец степной гость достал из-за пазухи лоскут тончайшей коричневой шкуры, демонстративно показал будущую посылку обороняющимся десантникам, вынул из колчана стрелу, прикрепил депешу к древку чуть выше наконечника и, точно рассчитав траекторию полета стрелы, выстрелил из лука почти вертикально вверх. Затем всадник поспешно удалился, вернувшись к отряду. Триста воинов, зычно поторапливая скакунов, направились в родную степь, все дальше и дальше удаляясь от лагеря археологов. Зимин второй раз за день объявил отбой и покинул гравилет. Пока ночь окончательно не опустилась на землю, взвод и археологи приступили к поиску стрелы. Всем хотелось найти послание.

— Вот она! — Айко гордо задрала голову и замахала руками. В правой руке красовалась стрела.

— Читай, — попросил Коллинз.

— Да тут любой может прочитать, — девушка нахмурилась. — Написано по-мениольски.

— Не может быть! — Стаоал забрал послание и прочел его вслух. — Зеленый огонь непобедим. Запечатайте храм и удалитесь. Тогда вас оставят в покое.

— Серьёзные ребята, — прокомментировал Виктор. — Они даже про плазму знают.

— Как они узнали? — проскрипел профессор.

— Это начинает тревожить, — капитан скрутил послание в трубочку, засунул депешу в карман и скрылся в своей палатке.

— Айко, я ничего не понимаю, — признался Новиков.

— Не ты один. Аборигенов, пишущих по-мениольски, можно пересчитать по пальцам…

— Чем и решил заняться наш грозный капитан, — вставил словечко Умаалон.

— Не исключено, что записку написал один из сотрудников ФСКР, работающий под прикрытием, — предположила Айко.

— Зачем же ему раскрывать себя? — возразил этнолог.

— А он и не раскрылся. Витя, аборигены не поняли слов…

— Айко, не считай кочевников идиотами.

— Я и не считаю. Меня интересует самый трудный вопрос. Зачем послали письмо? Что оно может изменить?

— Если говорить откровенно, дорогая, — Коллинз присел на валун. — Я почти готов свернуть экспедицию.

— Но мистер Коллинз, — Сайто решила возразить. — У нас есть ещё три дня.