Athanasy: История болезни

Она отступила на шаг назад и слегка поклонилась, как будто за что-то извиняясь, – после чего развернулась и… исчезла. Как будто растворилась в толпе работников. Секунду назад она казалась самым ярким, единственным реальным человеком в мире, теперь же я не мог разглядеть даже копну её медных волос.

Некоторое время я просто стоял, пытаясь отдышаться и успокоить сердце. Не девушка, а бурный вихрь – налетела, закрутила, вскружила голову, взбила мысли в мелкую пену… И тут же растворилась в воздухе.

Завтра. Завтра я встречусь с ней снова. А пока что нужно быть исправной деталью – Добровольные Работы ещё не закончены.

Я перехватил валик поудобнее и уставился на два ведра, стоящих у меня под ногами, – в каждом примерно равное количество краски.

Кажется, кто-то достиг своей цели и перестал играть.

Мышцы ног подёргивались от приятной усталости. Я медленно поднимался по ступеням на свой этаж, при каждом шаге похлопывая ладонями по коленям, чтобы ощутить напряжение плоти. Усталость – мера труда, а чем больше труда – тем больше эндорфиновая награда.

Почему-то дверь квартиры открылась ярким прямоугольником света.

– Бомануар, почему горит свет? – сказал я, стягивая ботинки. – Выключить… Стоп, нет, я же уже пришёл.

– Добрый вечер, господин Кавиани. Свет включён по просьбе гостя.

Я замер, стараясь не издать ни звука; только мысли и подозрения лихорадочно заметались в голове. Кто и как? Почему именно сегодня? Почему я? Только у Департамента Заботы и Защиты есть доступ к жилищам граждан…

– Учитывая кластерное родство, я взял на себя смелость пустить… – начал говорить Бомануар; стук сердца в ушах заглушал его оправдания.

– Хэй, мелкий! Проходи уже, чего завис?

Голос Бригитты.

Я выдохнул и чуть не сел на порог. Интересно, сколько заявлений мне придётся оформить, чтобы изменить настройки Бомануара в этом случае? Бридж я могу простить, но некоторых родственников я видеть в своей квартире совсем не хочу.

Сестра лежала на кровати, закинув руки за голову. На столе громоздилась её грязная рабочая сумка – из неё торчали горлышки бутылок.

– Просил же не ставить сумку на стол, – недовольно сказал я, – Что ты тут делаешь?

– Пива вот принесла.

– Ты же знаешь, что теперь я сам могу заплатить за своё пиво.

– Ничего себе! – Бридж резко поднялась и уселась на кровати; в моей комнате сразу же стало тесновато. – Сейчас возьму и уйду. И пиво унесу.

– Нет-нет, подожди. Прости. Голова кругом идёт с этой работой, дурацкие сны, да ещё и…

Я прикусил язык. Не хватало ещё проговориться о том, что девушка пригласила меня на обед. Бридж будет зубоскалить на эту тему ближайший год.

– Павиани, ты не работаешь, а сидишь в кабинете. Это я работаю, – сказала она, доставая из сумки бутылку. – Приходи завтра к Управлению Горных Дел, хоть посмотришь на рабочих людей.

– Да видел я вас уже.

– Всё равно приходи. Поведу тебя к исповеднику, раз уж сам стесняешься.

В ответ я только неопределённо помахал рукой в воздухе.

Поможет ли исповедник? Раньше я разговаривал с ним часами; занимал будку так, что за мной выстраивалась очередь; стоял до тех пор, пока не начинали отниматься ноги. Казалось, он знал ответы на любые вопросы. А если и не знал, то мог подсказать, какие вопросы являлись неправильными и запрещёнными.

Но я рос и рос, а исповедник оставался тем же самым. Последняя встреча с ним была в мой День Последней Сборки: я сдал последние экзамены и отправился во взрослый мир. Почему-то казалось, что исповедник тоже должен был как-то измениться, отправиться в новый мир вместе со мною. Но этого не произошло.

С другой стороны, кошмарные сны – это детская проблема. Может быть, с этой проблемой исповедник всё ещё способен справиться.

– Приём, приём, база вызывает Павиани! – сестра легонько пихнула меня ногой. – Бомануар, ударь его током.

– К сожалению, в конструкции робо-консьержей не предусмотрена функция…

– К сожалению?!

Пока Бридж переругивалась с консьержем, пытаясь вытрясти из него хотя бы одну шутку, я потянулся за пивом – больше за компанию, чем из желания выпить. Хотелось поскорее лечь спать, чтобы смыть с души накопившиеся гормоны, а из тела – молочную кислоту; но больше всего хотелось перемотать время до завтрашнего обеда.

Полианна сказала, что зайдёт за мной…

– Ладно, Джоз, теперь признавайся, что ещё ты хотел сказать.

Я уставился на сестру. Та хитро щурилась на меня тем особым взглядом «я не расскажу Старшим, если ты расскажешь мне». Этот взгляд не сулит мне ничего хорошего – любопытство Бридж было таким же неудержимым, как и она сама.

– Ты не отстанешь, верно?

– Знаешь же, что не отстану.

– Ладно… Я встретил одну девушку.

Бридж устроила целое представление – она давилась пивом, закатывала глаза и жестикулировала, как будто призывая Бомануара в молчаливые свидетели чуда.

– И что, даже смог с ней заговорить? – спросила она, закончив спектакль.

– Н-нет. Она сама со мной заговорила.

– А. Ну, ничего удивительного. Стоило тебе только устроиться в Министерство…

– Она не знала, где я работаю, – ответил я с некоторым ехидством. – Я сам ей рассказал.