Атира

Если он сумел спасти человеку жизнь при помощи бутылки с водой и двух кусков кожи, уж заклинание он сотворит без проблем, в особенности если ему покажут, как это делается. Он вспомнил то необычное состояние разума, напоминающее сон, при котором его мысли стали острее, чем во время бодрствования, – отстраненное, но вполне реальное. Почему бы не попытаться достичь его самостоятельно? Он помнил, что говорил ему тогда Влад; теперь он справится сам.

Савн поудобнее оперся о ствол и представил, что погружается в него. Медленно, методично он самостоятельно прошел по пути, который показал ему Влад, расслабив голову, шею, плечи, руки и все остальные части тела. К тому моменту, когда он добрался до ступней, его охватила апатия – Савн понимал, что сможет двигаться, если захочет, но он не хотел. Необычное ощущение, но он стремился к иному состоянию.

Проникай, сказал он себе, в дерево, в землю. Почувствуй тяжесть. Я луч света, я пуст и могу путешествовать внутрь и вниз. Я тяжелый, я падаю вниз. Внутрь дерева, мимо его корней, ведут ступени. Я становлюсь на каждую, опускаюсь все ниже.

К его удивлению, у него получилось – он почувствовал, что стал легким, как воздух, тяжелым, как камень. Он стал острее воспринимать окружающий мир, совсем как во сне, однако мог контролировать происходящее.

Савн ощущал собственное дыхание, начал различать звуки, которые издавали мелкие животные, снующие вокруг, чувствовал свет на веках. Он хотел отсечь себя от всего, что было частью его мира, поэтому снова, глубже. Глубже. Ниже и дальше.

Савн представил, что его тело проваливается сквозь песок, глину и камень, слой за слоем. Он отдалялся от себя, Влада, мира, который знал. Потом понял, что контролирует свой спуск, и постарался расслабиться – теперь он свободно падал вниз.

Савн медленно проникал сквозь землю в свободные пространства, падал, кружил, наблюдал, двигался вперед, забывая шевелить ногами… он оказался в пустоте, где чувства бледны и прозрачны, а ощущения не более чем туман, сквозь который проникают мысли. Савн изучал себя, размышлял о своем одиночестве и понял, что в действительности он не одинок. Его сестра, мать, отец, господин Ваг медленно вращались вокруг него, только смотрели они куда-то в сторону. Его собственный взгляд отодвигался и наступал, миновал их, его друзей, человека с Востока.

Савн создал огромный лес, сквозь который шагал, – он никогда прежде не видел такого. Деревья здесь росли почти вплотную, а высокие толстые ветви образовывали над головой зеленую теплую крышу. Неожиданно Савн заметил у себя под ногами большой серебряный кубок. Он поднял его и взял с собой, наслаждаясь ощущением воображаемой прохлады. Или ему это лишь кажется?

В лесу возник просвет, поляна, где росла высокая трава. Теперь Савн шел босиком, ему нравилось, как мягкие стебельки ласково щекочут пальцы ног. Посреди поляны он обнаружил пруд с чистой водой. Он опустил в него свой кубок и напился. Вода была очень холодной, однако Савн знал, что может нырнуть и она окажется теплой, точно нежный весенний полдень. Он собрался окунуться, но понял, что еще не время.

Он пошел дальше, и вдруг перед ним появилась высокая каменная стена. Как всегда во сне, она возникла без предупреждения, бесконечно простираясь в обе стороны, высоко нависая над ним. На мгновение он дрогнул, словно стена таила в себе угрозу, а не была самым обычным препятствием, но потом подумал: Это мой сон, и я могу поступать, как пожелаю.

И тогда он взмыл в небо, точно джарег, сделал один круг, потом поднялся выше, миновал стену и пропасть будущего, в которую мог спуститься или спрыгнуть, – случайный выбор, но полный внутреннего значения.

Как джарег?

Там был джарег – нет, два джарега, они летели над ним и под ним. Они говорили:

– Разве не замечательно лететь, лететь, лететь? Но сейчас ты должен выбрать, должен выбрать, должен выбрать…

Савн разозлился – почему он должен делать то, что говорят джареги, поэтому он отказался выбирать и продолжал лететь над стеной, легкий, точно воздух, согреваемый ветром удачи, пока тяжесть собственного могущества не потянула его вниз.

– Мне нужны крылья, – сказал он в пустоту, что раскинулась под ним.

– Нет, – ответил незнакомый голос. – Ты и есть крылья. Ты не летишь, ты есть полет…

Неожиданность от появления голоса там, где ничто не могло существовать вопреки его желаниям, смягчили сами слова – что значит быть полетом? Он находился внутри материи созданного им сна и теперь был настолько смущен, что пропасть и весь мир исчезли, оставив его без тела в пустоте, однако он этого не заметил, поскольку ощущение парения осталось, и он вдруг понял, что получил ответ.

– Значит, я в силах отправиться куда угодно, делать что пожелаю.

– Да. – Ровный, спокойный голос без возраста и пола повторило мелодичное эхо. Впрочем, Савна не волновало, что он не знает, с кем говорит.

– Но это лишь сон. Когда я проснусь, я не смогу летать и у меня останется лишь один путь.

– Это место всегда будет здесь.

– Оно не существует.