Атлант расправил плечи. Часть II. Или — или

— Да, не правда ли? Замечательно, как выросли акции «Д’Анкония Коппер» за последний год. Но я не думаю, что должен обольщаться на сей счет, не так уж много конкурентов осталось в мире, людям некуда инвестировать свои деньги. Если кто-то быстро разбогател, к его услугам «Д’Анкония Коппер», старейшая в мире компания, самая безопасная за последние сотни лет. Только подумай, что ей потребовалось для того, чтобы выжить в эти долгие, трудные годы. Поэтому, если люди решат, что ее не сломаешь, что это лучшее место для их, хм… скрытых денег, что нужен САМЫЙ НЕОБЫЧНЫЙ ТИП ЧЕЛОВЕКА для того, чтобы разрушить «Д’Анкония Коппер», то ты окажешься прав.

— Я слышал, что ты начал серьезно относиться к своим обязательствам и, наконец, вплотную занялся бизнесом. Говорят, работаешь, не покладая рук.

— Разве кто-нибудь это заметил? Ведь только старомодные инвесторы привыкли следить, что поделывает президент компании. Современные инвесторы не считают необходимым вникать в курс всех дел. Я сомневаюсь, что они вообще следят за моими операциями.

— Они читают телетайпы биржевых новостей, — улыбнулся Таггерт. — А там полная информация, не так ли?

— Да. Да, конечно, если изучать их достаточно долго.

— Должен сказать, я рад, что ты не слишком много посещал вечеринки за последний год. Результаты сказались на твоей работе.

— Разве? Нет, пока еще нет.

— Я полагаю, — осторожным тоном наводящего вопроса сказал Таггерт, — мне должно льстить твое решение выбрать именно эту вечеринку.

— Ну что ты, я просто не мог не придти. Я думал, ты меня ждешь.

— Э… нет, я не… то есть я хочу сказать.

— Но ты же ждал меня, Джеймс, признайся. Это крупное, официальное, престижное мероприятие, где подсчитывают число пришедших гостей, куда жертвы приходят, чтобы показать, как легко и безопасно их уничтожить, а уничтожители заключают пакты о ненападении и вечной дружбе, которые длятся целых три месяца. Не знаю точно, к какой из групп я принадлежу, но я должен был придти, чтобы меня сосчитали, не так ли?

— Что, черт возьми, ты несешь? — гневно вскричал Таггерт, видя, как напряглись лица окружающих.

— Осторожно, Джеймс. Если ты пытаешься сделать вид, что не понимаешь меня, я могу выразиться яснее.

— Если ты думаешь, что говорить подобное прилично.

— Я думаю, что это забавно. Было время, когда люди боялись, что кто-нибудь раскроет какой-нибудь секрет, неизвестный их друзьям. Нынче они боятся, что кто-то назовет своими именами то, о чем известно всем. Думали ли когда-нибудь вы, практичные люди, что, стоит кому-нибудь назвать ваш бизнес его настоящим именем, и все взорвется — вся большая, сложная система, со всеми ее законами и оружием?

— Если ты возомнил, что можешь являться на свадебное торжество, чтобы оскорблять гостей.

— Послушай Джеймс, я пришел сюда, чтобы поблагодарить тебя.

— Поблагодарить меня?

— Конечно. Ты оказал мне большую честь — ты и твои парни в Вашингтоне и ребята в Сантьяго. Только почему-то не позаботился о том, чтобы сообщить об этом мне. Эти директивы, которые кто-то прислал несколько месяцев назад, придушили всю медную отрасль вашей страны. В результате стране пришлось импортировать гораздо большие объемы меди. А где в мире осталась медь, кроме «Д’Анкония Коппер»? Поэтому ты понимаешь, что у меня есть хороший повод поблагодарить тебя.

— Уверяю, я здесь ни причем, — торопливо заверил Таггерт. — Кроме того, основы экономической политики нашей страны не нуждаются в обсуждении и твоих намеках или.

— Я знаю, в чем они нуждаются, Джеймс. Мне известно, что дело начали парни из Сантьяго, потому что они столетиями значились в платежных ведомостях «Д’Анкония Коппер», нет, «платежные ведомости» — слишком благородное слово, вернее будет сказать, что «Д’Анкония Коппер» платила им откупные на протяжение нескольких столетий. Кажется, так это называется у вас, у гангстеров? Наши парни в Сантьяго называют это «налогами». Они получали свою долю с каждой тонны проданной меди. Поэтому их интерес состоял в том, чтобы проследить за мной, и чтобы я продавал как можно больше меди. Но, когда в мире стали возникать народные республики, наша страна стала единственной, где людям не приходится выкапывать в лесу коренья, чтобы прокормиться, и мировой рынок меди стал единственным. Парни в Сантьяго решили монополизировать этот рынок. Не знаю, что они предложили ребятам в Вашингтоне, или что и кому продали, но знаю только, что ты в этом поучаствовал, потому что ты завладел основательным количеством акций «Д’Анкония Коппер». И я уверен, что ты не расстроился в одно прекрасное утро — четыре месяца назад, на другой день после выхода директив — когда увидел, как фантастически подскочили на бирже акции моей компании. Деньги просто прыгнули с телетайпной ленты прямо тебе в лицо.

— На каких основаниях ты делаешь столь безответственное заявление?