Атлант расправил плечи. Книга 1

— Не знаю. У меня голова раскалывается. Дома подстрижешь.

— Утром ты выглядишь неаппетитно, — сказала она безразлично. — Как улитка.

— Может, заткнешься?

Она бесцельно бродила по комнате.

— Я не хочу домой, — сказала она, не вкладывая в слова особого чувства. — Не люблю утро. Еще один день, и опять нечего делать. Сегодня днем я пью чай у Лиз Блейн. Может, будет весело, потому что Лиз стерва. — Она взяла бокал и одним глотком выпила то, что осталось в нем с вечера. — Почему ты не починишь кондиционер? Здесь так пахнет.

— Ты закончила в ванной? — спросил он. — Мне нужно одеться. У меня сегодня важная встреча.

— Заходи. Мне все равно. Мы тут и вдвоем поместимся. Ненавижу, когда меня торопят.

Бреясь, он смотрел сквозь открытую дверь ванной, как она одевается. Она долго пристраивала на талии пояс, пристегивала к нему чулки, надевала неказистый, но дорогой твидовый костюм. Клетчатый пеньюар, рекламу которого она увидела в популярном журнале мод, был по своему назначению подобен мундиру — его предписывалось надевать в определенных случаях. Когда подобные случаи возникали, она покорно влезала в пеньюар, а потом столь же покорно сбрасывала его.

Природа их отношений была того же свойства — ни страсти, ни желания, ни настоящего удовольствия, ни даже чувства стыда. Половой акт для них не был ни наслаждением, ни грехом. Он ничего не значил. Они слышали, что мужчинам и женщинам полагается спать вместе, потому так и поступали.

— Джим, почему бы тебе не пригласить меня в армянский ресторан сегодня вечером? — спросила она. — Я обожаю шашлык.

— Не могу, — сердито пробурчал он сквозь мыльную пену на лице. — У меня сегодня будет кошмарный день.

— А почему бы тебе не отменить все это? — Что?

— Ну что там у тебя?

— Это очень важно, дорогая. Это заседание совета директоров.

— Ой, кончай ты про свою чертову железную дорогу. Надоело. Терпеть не могу бизнесменов. Они ужасные зануды.

Он не ответил.

Она лукаво взглянула на него, и ее голос приобрел живую нотку, когда она проговорила с манерной медлительностью:

— Джон Бенсон сказал, что ты не очень-то много значишь на этой своей железной дороге, потому что всем руководит твоя сестра.

— Что? Он так сказал?

— Я думаю, твоя сестра — это что-то ужасное. Я думаю, это отвратительно — женщина, которая ведет себя как какой-то механик, а корчит из себя большую шишку. Это так неженственно. Да что она о себе думает, в самом деле?

Таггарт шагнул на порог и облокотился на дверной косяк, изучая Бетти Поуп. На его лице проступила тонкая улыбка — саркастическая и самоуверенная. Все-таки кое-что нас объединяет, подумал он.

— Может, тебе это покажется интересным, дорогая, — сказал он. — Сегодня я намерен разобраться с ней раз и навсегда.

— Не может быть, — заинтересованно проговорила она. — В самом деле?

— Именно поэтому сегодняшнее заседание совета так важно.

— Ты серьезно хочешь вышвырнуть ее?

— Нет. Это ненужно и нежелательно. Я просто поставлю ее на место. Долго я ждал этой возможности.

— У тебя есть на нее что-то? Что-нибудь компрометирующее?

— Нет, нет. Ты не поймешь. Она просто зашла слишком далеко, и ее нужно спустить с небес на землю. Она совершила непозволительные поступки, ни с кем не посоветовавшись, и серьезно обидела наших мексиканских соседей. Когда совет узнает об этом, они напишут для отдела перевозок пару новых указаний, и с моей сестрой будет легче управляться.

— А ты умный, Джим, — сказала Бетти.

— Мне нужно одеваться. — Его голос прозвучал удовлетворенно. Он повернулся к раковине и весело добавил: — Может, я все-таки угощу тебя сегодня шашлыком.

Зазвонил телефон.

Он поднял трубку. Оператор1 сообщил, что звонят из Мексики.

Это был его человек из мексиканских политических кругов.

— Я ничего не мог сделать, Джим! — захлебывался он. — Я ничего не мог сделать!.. Нас не предупредили, клянусь Господом; никто не подозревал; никто не знал, что его готовят; я сделал все что мог; ты не можешь меня винить, Джим; это было как гром с ясного неба! Указ вышел сегодня утром, пять минут назад; они обрушили его на нас внезапно, без предупреждения! Правительство Мексики национализировало рудники и железнодорожную линию Сан-Себастьян.

* * *