Атлант расправил плечи. Книга 1

Он подошел к ней, схватил за плечи и сквозь тонкую ткань блузки прижался губами к ее груди.

Затем, продолжая держать Дэгни за плечи, молча посмотрел на нее.

– Что ты сделала с браслетом? – наконец спросил он. Они никогда раньше не затрагивали эту тему. Дэгни пришлось выдержать паузу, чтобы ее голос прозвучал ровно и спокойно:

– Он у меня.

– Я хочу, чтобы ты носила его.

– Если кто-нибудь догадается, тебе будет гораздо хуже, чем мне.

– Носи его.

Дэгни достала браслет из его металла и молча протянула Реардэну, глядя ему в глаза. На ее ладони, поблескивая, лежал зеленовато-голубой браслет. Не отводя глаз, Реардэн застегнул браслет на ее запястье. Когда замочек застежки клацнул в его пальцах, Дэгни наклонилась и поцеловала его руку.

***

Земля убегала под капот автомобиля. Разматывавшаяся среди холмов Висконсина автострада была единственным свидетельством труда человека, непрочной нитью, протянувшейся через море низкого кустарника, травы и деревьев. Это море расстилалось вокруг, играя желтыми и оранжевыми красками, временами вспыхивая ярко-красными полосками на склонах холмов и остатками зелени в ложбинах, простиравшихся под нависавшим сверху чисто-голубым небом. Среди этих открыточных красок капот автомобиля,

в котором, поблескивая солнечными лучами, отражалось осеннее небо, напоминал произведение ювелирного искусства.

Дэгни сидела у окна, вытянув ноги вперед. Ей нравилось удобное широкое сиденье, нравилось ощущать тепло солнечных лучей на плечах. Она наслаждалась простиравшимся перед ней великолепным пейзажем.

– Что я действительно хотел бы увидеть, так это рекламный щит, – сказал Реардэн.

Дэгни рассмеялась: сам того не зная, он высказал ее мысль.

– Что продавать и кому? Нам уже час не попадается навстречу ни единого дома или машины.

– Вот это мне и не нравится. – Реардэн нахмурился и слегка наклонился вперед, ближе к рулю. – Взгляни на эту дорогу.

Длинная полоска бетона побелела, как кости, брошенные в знойной пустыне, словно солнце и снег начисто стерли следы колес, масла и бензина, лишив поверхность блеска, всегда сопутствующего автомобильному движению. Из трещин в бетоне торчала зеленая трава. Эту дорогу уже много лет не ремонтировали и не пользовались ею; но трещин было мало.

– Хорошая дорога, – сказал Реардэн. – Ее строили надолго, и у того, кто ее построил, должно быть, были веские основания предполагать, что здесь будет очень оживленное движение.

– Да… ты прав.

– Мне это не нравится.

– Мне тоже, – сказала Дэгни и улыбнулась. – Но вспомни, как часто люди жалуются, что рекламные щиты уродуют пейзаж. Что ж, вот им не обезображенная местность. Пусть любуются. – И добавила: – Я таких людей ненавижу.

Ей не нравилось беспокойство, которое она ощущала и которое еле заметно разъедало удовольствие этого дня. За последние три недели это беспокойство временами посещало ее, когда она смотрела на пейзаж, мелькавший за окошком автомобиля. Дэгни улыбнулась: капот был неподвижной точкой в поле ее зрения, под которой бежала земля; он был центром, фокусом, источником чувства безопасности в мутном расплывающемся мире… капот автомобиля у нее перед глазами и руки Реардэна на рулевом колесе… Она улыбнулась, подумав, что чувствует себя вполне удовлетворенной, ограничив свой мир этими очертаниями.

После недели путешествия, когда они ехали наугад, отдаваясь на милость неведомых проселочных дорог, Реардэн однажды утром сказал:

– Дэгни, должен ли отдых быть бесцельным? Она рассмеялась:

– Нет. Какой завод ты хочешь осмотреть?

Реардэн улыбнулся – ему не нужно было чувствовать себя виноватым, не нужно было ничего объяснять.

– Я слышал об одном заброшенном руднике возле Сагино Бей. Говорят, он полностью выработан.

Они поехали через Мичиган к этому руднику. Приехав, долго ходили по пустынным заброшенным участкам. На фоне неба, словно скелет, возвышались останки крана, у них из-под ног, гремя, выкатился какой-то ржавый котелок. Дэгни ощутила наплыв уже знакомого беспокойства, на этот раз более острого и грустного, но Реардэн бодро сказал:

– Выработанный, черта с два! Я им покажу, сколько руды и денег отсюда еще можно выкачать.

Возвращаясь к машине, он сказал:

– Я купил бы этот рудник завтра же утром, если бы мог найти нужного человека и поставить его работать здесь.

На следующий день, когда они ехали на юго-запад, он вдруг сказал после долгого молчания:

– Нет, придется подождать, пока этот закон не отправят в мусорную корзину. Если кто может разработать этот рудник, ему моя помощь не нужна. А кому она нужна, тот гроша ломаного не стоит.