Атлант расправил плечи. Книга 1

— Вы можете делать подобные заявления с полной уверенностью, мисс Таггарт? Я вот не могу.

— В данном случае?

— В любом случае. Никто не в силах предсказать, как сложится будущее страны. Этот процесс не поддается расчету, он хаотичен, и в любой данный момент развитие может пойти в любом направлении.

— Доктор Стадлер, как вы считаете, является ли производство необходимым условием существования страны?

— Да. Несомненно.

— Строительство моей новой линии приостановлено в результате заявления, сделанного вашим институтом.

Стадлер не улыбнулся и не ответил.

— Это заявление можно рассматривать как ваше заключение о свойствах металла Реардэна?

— Я же сказал, что даже не читал его, — произнес Стадлер с едва уловимой резкостью в голосе.

Дэгни открыла свою сумочку, достала газетную вырезку и протянула ее Стадлеру:

— Прочитайте и скажите, прилично ли науке говорить таким языком?

Стадлер просмотрел текст, презрительно улыбнулся и с отвращением отшвырнул статью в сторону.

— Просто отвратительно, — сказал он. — Подумать только, какая низость, но что поделать, когда имеешь дело с людьми.

— Стало быть, вы не одобряете этого заявления? — спросила Дэгни, не поняв смысла его высказывания.

Стадлер пожал плечами:

— Мое одобрение или неодобрение не имеет никакого значения.

— У вас есть собственное суждение о металле Реардэна?

— Сопромат не совсем моя специальность.

— Вы просмотрели какие-нибудь данные о металле Реардэна?

— Мисс Таггарт, я не понимаю, в чем смысл ваших вопросов. — В его голосе прозвучало легкое раздражение.

— Мне бы хотелось знать ваше личное мнение о металле Реардэна.

— Для чего?

— Чтобы я могла передать его прессе. Стадлер встал:

— Это невозможно.

— Я предоставлю вам всю необходимую информацию, — сказала она напряженным голосом, изо всех сил стараясь добиться понимания.

— Я не могу делать никаких официальных заявлений на эту тему.

— Почему?

— Я не могу объяснить вам в обычном разговоре всю сложность сложившейся ситуации.

— Но если вы поймете, что металл Реардэна действительно очень ценен, что…

— Это не имеет никакого значения.

— Металл Реардэна не имеет никакого значения?

— Мисс Таггарт, это очень сложный вопрос, где играют важную роль не только факты.

— Что же, если не факты, представляет важность для науки? — сказала Дэгни, не веря собственным ушам.

Горькие морщинки в уголках его губ сложились в подобие улыбки.

— Мисс Таггарт, вы не понимаете научных проблем.

— Мне кажется, вы знаете, что на самом деле представляет собой металл Реардэна, — медленно произнесла Дэгни, словно сама поняла это в тот момент, когда выговаривала эти слова.

Стадлер пожал плечами:

— Да, я знаю. Судя по тому, что мне известно, — это необыкновенная вещь, блестящее достижение — с технической точки зрения. — Он раздраженно ходил взад-вперед по кабинету. — Честно говоря, я и сам был бы не прочь заказать специальную лабораторную установку из металла Реардэна, которая выдерживала бы сверхвысокие температуры. Эта установка представляла бы огромную ценность в связи с рядом явлений, за которыми мне хотелось бы понаблюдать. Я обнаружил, что, если разогнать элементарные частицы до скорости, близкой к скорости света, они…

— Доктор Стадлер, — медленно проговорила Дэгни, — вы знаете правду и, тем не менее, не хотите заявить об этом публично.

— Мисс Таггарт, вы оперируете отвлеченными понятиями, в то время как речь идет о вопросах практических.

— Речь идет о вопросах науки.

— Науки… А вы не путаетесь в терминологии? Лишь в области чистой, фундаментальной науки истина — абсолютный критерий. Сталкиваясь с прикладной наукой, мы имеем дело с людьми. А имея дело с людьми, нужно принимать во внимание еще ряд соображений помимо истины.

— Каких соображений?

— Я не технолог, мисс Таггарт. И у меня нет ни способностей, ни желания иметь дело с людьми. Я не могу заниматься так называемыми практическими вопросами.

— Это заявление было сделано от вашего имени.

— Я не имею к нему никакого отношения.

— Но репутация института, его имя — ответственность за это несете вы.

— Это абсолютно необоснованное предположение.

— Люди думают, что честь вашего имени — своего рода гарант действий института.

— Я ничего не могу поделать с тем, что люди так думают, если они вообще думают.

— Они поверили вашему заявлению. А это была ложь.

— АО какой истине можно говорить, имея дело с людьми?

— Я не понимаю вас.

— Вопросы истины не входят в круг общественных проблем. Принципы никогда не оказывали никакого влияния на общество.

— Чем же тогда человек руководствуется в своих поступках?

Стадлер пожал плечами:

— Практической целесообразностью данного момента.