Атлант расправил плечи. Книга 1

Его движения были так стремительны, что она ничего не успела понять; ей лишь показалось, что сначала он вздрогнул. Франциско обошел вокруг стола, взял ее руку, поднес к своим губам и поцеловал. Это был знак глубочайшего уважения, словно он хотел придать ей сил. Но пока он стоял, прижимая к губам, а потом к лицу ее руку, она поняла, что он сам хочет почерпнуть сил у нее.

Франциско отпустил ее руку и посмотрел ей в глаза. Он улыбнулся, даже не пытаясь скрыть страдание, гнев и нежность.

— Дэгни, ты хочешь пресмыкаться передо мной? Ты не знаешь, что это значит, и никогда не узнаешь. Человек не пресмыкается, когда заявляет об этом так честно, как это сделала ты. Неужели ты думаешь, я не понимаю, что попросить у меня денег было с твоей стороны самым смелым поступком. Но… не проси меня, Дэгни.

— Во имя всего, что я когда-нибудь для тебя значила, — прошептала она, — всего, что еще осталось в тебе…

В то же мгновение, когда она подумала, что видела это выражение на его лице раньше, в их последнюю ночь, она услышала его крик — крик, который прежде никогда не вырывался у него в ее присутствии:

— Любимая, я не могу!

Они посмотрели друг на друга, замолчав от удивления, и она увидела, как изменилось его лицо. Оно вдруг резко огрубело. Он рассмеялся, отошел от нее и сказал оскорбительно безразличным тоном:

— Прошу простить мне манеру выражаться. Мне приходилось говорить это многим женщинам, но по несколько иному поводу.

Она уронила голову и сидела, съежившись и не беспокоясь о том, что он это видит. Когда она подняла глаза, на ее лице застыло полное безразличие.

— Хорошо, Франциско. Неплохо сыграно! Я действительно поверила. Если ты решил таким образом воспользоваться моим предложением и доставить себе удовольствие, тебе это удалось. Я ничего не буду у тебя просить.

— Я тебя предупреждал.

— Не понимаю, на чьей ты стороне. Это кажется невероятным, но ты на стороне Орена "Бойла, Бертрама Скаддера и твоего бывшего учителя.

— Моего бывшего учителя? — резко спросил Франциско.

— Доктора Роберта Стадлера. Он облегченно усмехнулся:

— А, этого. Он — бандит, который считает, что его цель оправдывает захват моих средств. — И добавил: — Дэгни, я хочу, чтобы ты хорошенько запомнила свои слова — на чьей стороне, как ты говоришь, я нахожусь. Однажды я напомню тебе об этом, и тогда посмотрим, захочешь ли ты повторить их.

— Тебе не понадобится напоминать мне об этом. Франциско повернулся, собираясь уйти, и, непринужденно кивнув на прощанье, сказал:

— Если бы линию Рио-Норт можно было построить, я бы пожелал тебе удачи.

— Ее построят. И она будет называться линией Джона Галта.

— Что? — вскрикнул Франциско. Дэгни насмешливо усмехнулась:

— Линия Джона Галта.

— Боже мой, Дэгни, почему?

— Разве это название тебе не нравится?

— Как тебе пришло в голову выбрать его?

— Во всяком случае звучит куда лучше, чем мистер Никто или мистер Некто, правда?

— Дэгни, но почему именно это?

— Потому что оно тебя пугает.

— Что, по-твоему, оно значит?

— Невозможное. Недостижимое. И то, что вы все боитесь моей линии, как боитесь этого имени.

Франциско рассмеялся. Он смеялся, не глядя на нее, и каким-то необъяснимым образом она чувствовала уверенность, что он забыл о ней, что сейчас он где-то далеко, он смеялся в неудержимом приступе веселья и горечи над чем-то, к чему она не имела никакого отношения.

Потом он повернулся к ней и сказал совершенно серьезно:

— Дэгни, на твоем месте я бы этого не делал. Она пожала плечами:

— Джиму это название тоже не понравилось.

— А что тебе в нем нравится?

— Я ненавижу это имя. Ненавижу всеобщее ожидание конца света, ненавижу обреченность и этот бессмысленный вопрос, который всегда звучит как крик о помощи. Я по горло сыта ссылками на Джона Галта. Я собираюсь объявить ему войну.

— Ты ее уже объявила, — ровным голосом сказал Франциско.

— Я построю для него железную дорогу. Пусть придет и заявит свои права на нее.

Франциско грустно улыбнулся и, кивнув, сказал:

— Можешь не сомневаться. Он придет.

* * *

Отблески алого зарева, исходившего от расплавленной стали, прокатились по потолку и рассыпались по стене. Реардэн сидел за столом в своем кабинете, освещенном лишь настольной лампой. За кругом ее света темнота кабинета сливалась с мраком за окном. Напротив него сидела Дэгни.

Сбросив пальто, она сидела в сером, облегавшем ее стройную фигуру костюме, склонившись к столу. Лишь ее рука лежала в круге света на краю стола, за ним Реардэн смутно различал ее лицо, белую ткань блузки и треугольник расстегнутого воротника.

— Хорошо, Хэнк, — сказала она, — начинаем строительство нового моста из металла Реардэна. Вот тебе официальный заказ от владельца линии Джона Галта.

Он усмехнулся, глядя на чертежи моста, разложенные в свете лампы на столе.

— У тебя было время ознакомиться с представленным проектом?

— Да. Ты не нуждаешься ни в моих комментариях, ни в комплиментах. Все сказано заказом.

— Очень хорошо. Спасибо. Я начну выпуск металла.

— А ты не хочешь спросить меня, имеет ли линия Джона Галта законное право размещать заказы и законна ли вообще эта компания?