Атлант расправил плечи. Книга 2

— Нет, нет, что вы, но внезапное исчезновение одного из крупнейших поставщиков вызвало хаос на рынке. Правительство было вынуждено взять управление на себя и ввести нормированное распределение нефти по стране, чтобы важнейшие предприятия не остановились. Мне удалось, благодаря моим связям, в порядке исключения выбить для института очень большую квоту, но я чувствую себя глубоко виноватым, если этого оказалось недостаточно. Уверяю вас, что подобное не повторится. Это лишь временный кризис. К следующей зиме мы восстановим промыслы Вайета, и все встанет на свои места. Что же касается нашего института, то я договорился о переделке наших топок на печи, использующие уголь. Их должны были сделать к следующему месяцу, но литейный завод Стоктона в Колорадо внезапно закрылся — он изготовлял детали для наших печей. Эндрю Стоктон неожиданно отошел от дел, и теперь приходится ждать, когда его племянник возобновит производство.

— Понятно. Надеюсь, что наряду с остальными обязанностями вы уделите внимание и этому вопросу. — Доктор Стадлер раздраженно пожал плечами. — Это становится смешным: правительство взваливает на научный институт все больше и больше проблем чисто технологического характера.

— Но, доктор Стадлер…

— Знаю, знаю, от этого никуда не денешься. Кстати, что это за проект «К»?

Доктор Феррис бросил на него быстрый взгляд — в этом настороженном взгляде читалось скорее удивление, чем испуг.

— Кто вам сказал о проекте «К», доктор Стадлер?

— Я слышал, как двое ваших молодых коллег говорили о нем с таинственным видом детективов-любителей. Они поведали мне, что это большой секрет.

— Да, это так, доктор Стадлер, это совершенно секретный исследовательский проект, который правительство доверило нам. И очень важно, чтобы газетчики не пронюхали о нем.

— Что означает «К»?

— Ксилофон. Проект «Ксилофон». Это, естественно, зашифрованное название. Работа связана со звуком, но я уверен, что это не заинтересует вас. Это чисто технологический проект.

— Да, избавьте меня от объяснений. У меня нет времени на технологические проекты.

— Доктор Стадлер, я думаю, мне не стоит говорить, что было бы благоразумно не упоминать о проекте «К»?

— Хорошо, хорошо. Хотя должен заметить, что мне не нравятся обсуждения подобного рода.

— Конечно! Я не прощу себе, если позволю отнимать ваше время такими разговорами. Поверьте, вы можете спокойно возложить эти проблемы на меня. — Он слегка выпрямился, будто собирался встать. — Итак, если вы вызывали меня по этому поводу, то уверяю вас, я…

— Нет, — медленно произнес доктор Стадлер, — я хотел поговорить с вами о другом.

Феррис ничего не ответил. Он просто сидел и ждал. Доктор Стадлер протянул руку и легким пренебрежительным толчком подвинул книгу к центру стола:

— Вы не скажете мне, что означает этот образчик непристойности?

Доктор Феррис, не взглянув на книгу, некоторое время пристально смотрел в глаза Стадлеру, потом откинулся назад и произнес со странной улыбкой на губах:

— Я польщен, что вы делаете для меня исключение, читая книгу для широкой публики. Двадцать тысяч экземпляров этого скромного опуса разошлось за две недели.

— Я прочитал его.

— И что?

— Я жду объяснений.

— Вы нашли текст непонятным?

Доктор Стадлер с недоумением посмотрел на него:

— Вы осознаете, какую тему выбрали для обсуждения и в какой манере это делаете? Один стиль чего стоит!

— Так вы считаете, что содержание заслуживает более пышной формы? — Феррис произнес это столь невинным тоном, что доктор Стадлер не мог определить, было это издевательством или нет.

— Вы отдаете себе отчет в том, что вы проповедуете в этой книге?

— Так как вы, насколько я понимаю, не одобряете эту книгу, я хочу, чтобы вы знали, что она написана без всякого злого умысла.

Вот она, подумал доктор Стадлер, эта странность в поведении Ферриса; он предполагал, что в данном случае достаточно будет высказать неодобрение, но казалось, на Ферриса это не произвело никакого впечатления.

— Если бы какой-нибудь пропойца-невежда в дикой ненависти ко всему разумному нашел в себе силы выразить свои мысли на бумаге и написал такую книгу, я бы не удивился. Но знать, что она написана ученым, и видеть гриф нашего института!

— Но, доктор Стадлер, она не адресована ученым. Она написана именно для невежд.

— Что вы имеете в виду?

— Для толпы.

— Но Боже ты мой! Последний тупица обнаружит кричащие противоречия в каждом вашем утверждении.

— Скажем так, доктор Стадлер: тот, кто не видит этого, заслуживает того, чтобы верить в мои утверждения.