Атлант расправил плечи. Книга 2

— Вы хотите сказать, что вам нужна моя помощь, чтобы сделать эту процедуру законной?

— Гм, нет… да… Именно так, для соблюдения процедуры.

— Я не стану помогать вам.

Третий, самый молодой судья нетерпеливо огрызнулся:

— Но это смешно! Вы хотите, чтобы дело выглядело так, словно человек вашего положения садится в тюрьму по ложному обвинению без… — Он осекся.

В конце зала раздался долгий свист.

— Я хочу, — мрачно произнес Реардэн, — чтобы характер этой процедуры был именно таким, каков он есть. Если вам нужна моя помощь, чтобы замаскировать его, я не стану вам помогать.

— Но мы даем вам шанс оправдаться, а вы отказываетесь от него!

— Я не буду помогать вам притворяться, что у меня есть шанс. Я не буду помогать вам сохранять иллюзию справедливости там, где не признаются права, сохранять видимость рациональности, вступая в дискуссию, последний аргумент которой — ствол. Я не стану помогать вам притворяться, что вы вершите правосудие.

— Но закон требует от вас оправдания! В конце зала раздался смешок.

— Вот это и есть пробел в вашей теории, господа, — мрачно произнес Реардэн. — Если вы предпочитаете общаться с людьми посредством принуждения — пожалуйста. Но вы обнаружите, что вам намного чаще, чем вы думаете, будет необходимо добровольное сотрудничество ваших жертв. А жертвам следует уяснить, что только их собственное волеизъявление, к которому вы не можете их принудить, дает вам возможность так поступать. Мне хочется быть последовательным, и я подчинюсь вам в рамках ваших принципов. Чего бы вы от меня ни потребовали, я сделаю это только под дулом пистолета. Если вы отправите меня в тюрьму, вам придется послать вооруженных людей, чтобы они доставили меня туда, сам я и не пошевелюсь. Если вы оштрафуете меня, вам придется отнять мою собственность, чтобы получить штраф, сам я не соизволю заплатить. Если вы уверены, что у вас есть право принуждать меня, расчехлите свои стволы. Я не стану способствовать маскировке истинной природы ваших действий.

Старший из судей перегнулся через стол; его голос прозвучал иронически учтиво:

— Вы говорите так, словно боретесь за какие-то принципы, мистер Реардэн. Но в действительности вы боретесь только за свою собственность, разве нет?

— Конечно. Я отстаиваю свою собственность. А вы знаете, какого рода принципы она символизирует?

— Вы становитесь в позу борца за свободу, но это всего лишь свобода делать деньги.

— Да, конечно. Я хочу только свободы делать деньги. Вы знаете, что подразумевает эта свобода?

— Конечно, мистер Реардэн, вы бы не хотели, чтобы ваше поведение было превратно понято? Вы бы не хотели подтвердить широко распространенное мнение, что вы человек, лишенный чувства общественного долга, человек, которому наплевать на благосостояние своих соотечественников, который работает исключительно ради собственной выгоды.

— Я работаю исключительно ради собственной выгоды. Я зарабатываю свои деньги.

В толпе за Реардэном раздался вздох — не возмущения, а изумления. Судьи молчали, и Реардэн спокойно продолжал: