Атлант расправил плечи. Книга 3

— Во-первых, я много раз видел ваши фотографии в газетах. Во-вторых, вы единственная женщина из всех оставшихся во внешнем мире, которой, насколько я могу судить, позволительно оказаться в Долине Галта. В-третьих, вы единственная женщина, у которой в этих обстоятельствах хватает смелости оставаться штрейкбрехером.

— Почему вы так уверены в моем отношении к забастовке?

— Не будь вы ее противником, вы бы знали, что доисторическим миражом является не эта долина, а тот взгляд на жизнь, которого придерживаются люди вовне.

Они услышали шум мотора и увидели, как внизу перед домом остановилась машина. Дэгни обратила внимание, как быстро вскочил с кресла гость, завидев Галта. Если бы не очевидная радость на его лице, это выглядело бы как проявление армейской субординации.

Она увидела, как Галт, войдя в комнату, остановился, обнаружив посетителя, заметила, что он улыбнулся, но голос его прозвучал необычайно тихо, даже торжественно, будто его наполнило невысказанное облегчение:

— Здравствуй.

— Привет, Джон, — весело откликнулся гость.

Она обратила внимание, что они чуть замешкались с рукопожатием и что оно получилось чуть более продолжительным, как у людей, не вполне уверенных, не была ли их предыдущая встреча последней.

Галт повернулся к ней.

— Вы знакомы? — спросил он, обращаясь к обоим.

— Не совсем, — сказал гость.

— Мисс Таггарт, позвольте представить вам Рагнара Даннешильда.

Дэгни догадывалась, что отразилось у нее на лице, когда она словно издалека услышала голос Даннешильда:

— Не надо пугаться, мисс Таггарт. Здесь, в долине, я не опасен.

Она могла только потрясение качать головой, потом к ней вернулся голос, и она сказала:

— Дело не в том, что вы делаете с другими, а в том, что делают с вами они…

Его заразительный смех вывел ее из оцепенения:

— Осторожно, мисс Таггарт. С такими чувствами вам недолго оставаться штрейкбрехером. — И добавил: — Но вам надо бы начать перенимать от здешних обитателей то, в чем они правы, а не их ошибки; они двенадцать лет тряслись из-за меня — и зря. — Он перевел взгляд на Галта: — Когда ты появился?

— Вчера поздно вечером.

— Садись. Позавтракаем вместе.

— Но где Франциско? Почему его все еще нет?

— Не знаю, — слегка нахмурясь, сказал Галт. — Я только что узнавал в аэропорту. Никаких известий от него.

Дэгни направилась на кухню, и Галт двинулся следом.

— Не надо, — сказала она. — Сегодня этим занимаюсь я.

— Я вам помогу.

— Но здесь не то место, где просят помощи, правда? Он улыбнулся:

— Это верно.

Никогда ей не было так приятно двигаться, ходить, не ощущая собственного веса; трость в руке осталась лишь элегантным штрихом, Дэгни переполняло приятное ощущение, что необходимость в трости исчезла, что походка становится легкой, четкой и прямой, а все движения — безупречно точными и естественными. Всему этому она порадовалась, когда ставила еду на стол перед двумя мужчинами. По ее поведению они видели, что она сознает, что они следят за ней, и она держалась, как актриса на сцене, как женщина на балу, как победительница в негласном состязании.

— Франциско будет приятно узнать, что его сегодня заменили вы, — сказал Даннешильд, когда она присоединилась к ним за столом.

— Заменила?

— Дело в том, что сегодня первое июня, а в этот день мы каждый год, вот уже двенадцать лет, завтракаем вместе.

— Здесь?

— Поначалу нет. Но здесь уже восемь лет — с тех пор как построен этот дом. — Он, улыбаясь, пожал плечами: — Странно, что Франциско, человек, за плечами которого более многовековая традиция, чем у меня, первым нарушил нашу традицию.

— А мистер Галт? — спросила она. — Сколько веков традиции за его плечами?

— У Джона? Совсем ничего. Ничего в прошлом, но все в будущем.

— Не будем говорить о веках, — вмешался Галт. — Расскажи, каким для тебя был последний год. Потерял людей?

— Нет.

— Потерял время?

— Ты хочешь сказать, был ли я ранен? Нет. Ни единой царапины с тех пор, десять лет назад, когда я только начинал, но об этом давно пора забыть. В этом году мне ничего не угрожало, в сущности, я оказался бы в большей опасности, заведуя аптекой в каком-нибудь городишке в соответствии с указом десять двести восемьдесят девять.

— Были поражения?

— Нет. Потери в этом году несла противоположная сторона. Бандиты лишились большей части своих кораблей, которые перешли ко мне, а большинство их людей — к тебе. Для тебя год тоже был удачным, не правда ли? Я в курсе, следил за событиями. Со времени нашего последнего завтрака ты заполучил всех, кого наметил, в штате Колорадо и еще прихватил других, таких, как Кен Денеггер, — отличное приобретение. Но хочу сказать еще об одном, лучшем, — он почти твой. Скоро ты его получишь, он уже висит на тонкой ниточке И вот-вот свалится к твоим ногам. Этот человек спас мне жизнь, так что можешь себе представить, как далеко он зашел.

Галт откинулся на стуле, глаза его сузились.

— Так тебе вообще ничто не угрожало? Даннешильд рассмеялся: