Атлантарктида

– Нас предупреждали, – пожал плечами Вербов, – что мы можем на них наткнуться. Надеюсь, для нас это не очень серьёзный противник?

– Мы можем уничтожить все лодки и эсминец одним залпом, – флегматично похвастался Брайдер. – Если точно определим координаты их местонахождения. Но развязывать войну я не уполномочен.

– Никто не собирается развязывать войну, – усмехнулся Вербов. – По сути, это будет означать провал миссии. Нам надо как можно незаметней пролезть через тоннель в озеро Восток. Нас лодки не видят?

– Нас не в состоянии засечь весь американский флот, – с той же флегматичной гордостью сказал Брайдер, пустив по щекам морщины улыбки. – Так что я жду вашего приказа!

– Начинаем работать, – сунул ему ладонь Вербов. – Собираемся не торопясь, завтракаем – и в путь.

Лобанов не спал.

– Ну, что тебе сообщили?

– Мы у цели, – сказал Вербов, чувствуя слабую нервную дрожь в животе. – Поднимайся, капитан, идём завтракать и начинаем высадку.

– Недаром мне сон приснился, – соскочил с койки сухощавый, мускулистый Лобанов, – что я играю с Ингой в шашки и проигрываю. Всегда, если мне снятся шашки, у меня начинается чёрная полоса в жизни.

Вербов засмеялся.

– Это суеверие.

– Ничего подобного, не раз уже бывало. Разве что Вершинина приснилась в первый раз. Может, я пойду её разбужу?

– Приводи себя в порядок, я сам всех разбужу. – Вербов открыл дверь каюты, оглянулся. – «Висконсин» – серьёзный противник?

– Кто?

– Подлодка американская, шляется где‑то рядом.

– В принципе, хорошая машина, современная, ныряет до трёхсот метров, дедвейт под восемь тысяч тонн, скорость до тридцати узлов, четыре торпедных аппарата под новую торпеду «МК‑50», крылатые «Томагавки»… но до нашего «зверя» ей далеко, будь спокоен. А что?

– Собирайся. – Вербов вышел.

Завтракали в восемь всей командой, не ощущая вкуса еды, хотя завтрак был хорош: салат из свежих овощей, ягодный пирог, омлет, кофе и чай.

– Наедайтесь до отвала, – сказал Вербов тоном заботливого отца. – Кто знает, когда придётся обедать.

Лобанов решил поухаживать за Вершининой, предложил ей бутерброд с маслом, и Пальковский прочитал лекцию о том, как делается традиционное русское – несолёное масло.

– Технология многоступенчатая, – заявил он. – Сливки перетапливают в печи, потом отстаивают, подонки выбрасывают, вершки тоже, середину – отделившуюся маслянистую массу – сбивают мутовками и трижды промывают в холодной ключевой воде.

– И сколько же масла получалось при такой технологии из литра молока? – скептически спросил Лобанов.

– Мало, зато качество было великолепное!

– Согласен, – поддержал коллегу Дрёмов. – В девятнадцатом веке об очень богатых людях Европы говорили: он может себе позволить даже русское масло.

Посмеялись. Потом поднялись в отсек с «Крабом», где их уже ждали матросы «Грозного», участвующие в спуске аппарата в воду.

Процедура оказалась не очень сложной, хотя и растянулась на полтора часа. Нельзя было шуметь, греметь и даже разговаривать. Объяснялись на пальцах. Но в конце концов «Краб» с экипажем оказался за бортом подлодки, полностью готовый к долгому походу под водой.

Перед тем как занять место в кабине аппарата, Вербов ещё раз встретился с капитаном Брайдером, и снова в рубке.

– Алексей Аполлинариевич, вряд ли мы сможем держать постоянную связь, особенно когда войдём в тоннель… – начал Денис.

– Мы будем ждать вас здесь, – перебил его Брайдер. – В принципе, инфразвуковые рации проверены и работают прекрасно, мы вас услышим. И прикроем, в случае чего.

– Об этом я и хотел вас просить, – с облегчением вздохнул Вербов. – Главное – добраться до тоннеля, дальше мы уже сами.

– До берега всего пара километров, ближе нам не подойти, доберётесь. К тому же у вас есть ходовой буй, направьте его в нашу сторону в случае непредвиденных осложнений.

– Зачем? – посмотрел Вербов в глаза капитану. – Если мы застрянем, вы не сможете нам помочь.

Брайдер взгляд не отвёл.

– Кто знает, сможем или нет. Будем надеяться на лучшее, но в любом случае – сигнализируйте и шлите буй.

– Обещаю.

– Удачи, майор!

Матросы, помогавшие экипажу «Краба» разворачивать аппарат, вышли из отсека. Люки за ними закрылись. Отсек заполнился водой, и «Краб», подталкиваемый «обутыми» в мягкие «тапочки» манипуляторами отсека, выплыл из‑под рубки в тёмную водную пропасть подо льдом шельфа на глубине около двухсот метров.

– Полный аккорд! – объявил Брайдер.

Операторы акустических сканеров и локаторов лодки впились глазами в экраны следящих устройств системы БИУС, поправили наушники.

На левом мониторе капитана было видно, как двутелый батиплав беззвучно удаляется в темноту, к берегу, ища дыру в скальном массиве, являвшуюся устьем тоннеля.

Трижды пискнул динамик сонар‑связи «Молния», что означало: на борту «Краба» всё спокойно, аппаратура работает в штатном режиме.

Застывший старпом смахнул пот со лба, повернул голову к капитану:

– Норма…

– Не сглазь, – буркнул Брайдер, у которого почему‑то испортилось настроение.

А через минуту стала понятной причина, почему это случилось.

– Шумы по правому борту! – доложил лейтенант‑акустик, оператор сонара. – Расстояние пять кабельтовых.