Атлантический экспресс

В 18.15 «Сикорский» Роберта Фрея приземлился во дворе фермы. Пока четверо его людей занимались вертолетом, Фрей вошел через переднюю дверь и направился в свой кабинет. Швырнув на стул парку, он принялся за отчет для Института лавин. «Заметного увеличения массы снега на Вассерхорне не обнаружено, по сравнению с данными за прошлый год…»

Фрей почувствовал, как кто-то заглядывает ему через плечо. Обернувшись, он увидел Эриха Волькера, невысокого мужчину лет сорока пяти с лысой головой.

— Черт возьми, обязательно всюду совать свой нос! — взорвался Фрей.

— Извините…

— На задней двери выбито стекло. — В комнату вбежал Эмиль Платов. — Пока мы отсутствовали, у нас были гости…

— Успокойся, Эмиль, — сказал Роберт Фрей.

Поднявшись со стула, он внимательно осмотрел комнату. Заметив, что полки на месте, он опустил глаза на пол. Сделав два шага, он нагнулся и поднял с пола серьгу каплевидной формы. На лице расплылась улыбка.

— Я так и знал. Глупо было с ее стороны оставлять свою визитную карточку.

17. Готард

Гигантское ущелье, по которому проходит железная дорога, связывающая северную Европу с Средиземноморьем, можно назвать одним из чудес света. По своим размерам оно вполне может соперничать с Гранд-Каньоном в Аризоне. Здесь, бесконечно поднимаясь вверх, поезд проходит через спиральные туннели. Пути проходят рядом с бездонными пропастями, окруженными величественными альпийскими горами.

Если летом от этого вида замирает сердце, то зимой это место внушает страх. На почти вертикальных склонах гор лежат миллионы тонн снега, и иногда достаточно небольшого сотрясенья, чтобы они сорвались вниз. Недалеко от Айрало, небольшого альпийского городка, огромные скалы нависают над железнодорожным полотном. На многих участках стоят огромные стальные щиты, чтобы в случае чего остановить лавину.

Именно Готард волновал Уогрейва. Именно про Готард думал полковник Шпрингер, летя на самолете из Лугано в Беллинцону, чтобы успеть на «Атлантический экспресс». Загримировавшись под Джозефа Лорье, Уогрейв шел по коридору вагона. Коридор был пуст, лишь возле окна стоял высокий испанец с трубкой во рту. Остановившись рядом с Сантосом, Лорье повесил трость на поручень.

— Вы тоже, мой друг, обеспокоены. А скоро мы окажемся в месте, где могут обитать лишь греческие боги. Настоящий Олимп, — заметил Лорье по-французски.

Осмотрев старика с головы до ног, Сантос пожал плечами.

— Долгие путешествия всегда угнетают меня. — Он замолчал, выпустив кольцо дыма. — Это странное происшествие, когда поезд остановился после Лугано. Проводник сказал, что это были военные учения. Вы верите этому?

— Боюсь, что произошло нечто более страшное, — ответил Лорье. — Я ясно слышал пулеметные очереди.

— А сейчас мы приближаемся в Готарду, — заметил Сантос. — Жуткое место.

— Трудно предсказать, что может случиться в ночном экспрессе, — пробормотал Лорье. — Столько незнакомых людей, а ехать так долго. — Посмотрев на Сантоса, он добавил — Я еду до самого Амстердама. А вы?

— Тоже. Так что ночь будет очень длинной…

Чувствовалось, как по мере приближения к ущелью в поезде нарастало напряжение. Пассажиры в вагоне- ресторане отдавали предпочтение спиртным напиткам, нежели еде. Те, кто готовился ко сну в своих купе, смотрели, как за окном проплывает освещенный луной ландшафт. Пассажирам последнего спального вагона ужин принесли из купе, где Молинари приказал разместить временную кухню.

— А почему нам не приносят еду из вагона-ресторана? — спросил Маренков, впиваясь зубами в пиццу.

— Потому что яд один из самых излюбленных методов КГБ, — хмуро ответил Халлер.

— Вам не нравится пицца? — спросила Эльза у русского.

— Я всеядный, — двусмысленно ответил Маренков.

Напротив генерала сидел Шпрингер, держа в руках свою порцию пиццы на пластиковой тарелке. Когда полковник попросил Маренкова сообщить ему имена агентов КГБ в Швейцарии, русский постучал себя пальцем по лбу.

— Когда в Схипхоле меня посадят в «Боинг» и когда мы будем лететь над Атлантикой на высоте тридцати тысяч футов, тогда вы и получите всю информацию.

— Она мне нужна сейчас, — резко ответил Шпрингер. — Речь, между прочим, идет о вашей безопасности…

— Это обычная процедура, — проворчал Маренков. — Информация, которая содержится в моей голове, — это мой паспорт в Америку. Все предыдущие агенты КГБ, бежавшие в Америку, начинали говорить, лишь когда ступали на землю Соединенных Штатов…

— Бесполезно, — заметил Халлер. — Мы уже обговорили этот вопрос с генералом. Как он говорит, процедура именно такая.

Шпрингер исподлобья посмотрел на бесстрастное лицо. Эльза решила, что пора разрядить обстановку.

— Дайте генералу сначала поесть, — с улыбкой обратилась она к швейцарскому полковнику. — Каждому достанется кусок пирога…

Они уже закончили ужинать, когда в дверь постучал Матт Лерой.

— Полковника Шпрингера срочно вызывают к радиотелефону, — сообщил он. Бросив взгляд на тарелки, добавил — Хорошо, что хоть кому-то удалось поесть.

Халлер хлопнул себя по лбу.

— Господи, тебя давно надо было сменить. Вытаскивай Джона из купе и возвращайся сюда.