Если теперь мы перейдем далее на запад, в материковую Америку, то найдем здесь избыточные свидетельства практики бальзамирования умерших. Она, конечно, более очевидна в высоко цивилизованных центрах типа Мексики, Центральной Америки и Перу. Метод бальзамирования тела в этих регионах имел свои отличия. В Мексике труп в сидячем положении помещался внутрь изображающей мумию тряпичной куклы, покрытой вышивкой, перьями и символами. Поверху мумию опутывали веревкой и на верхушку водружали бутафорскую голову или маску, наличие которой указывает на связь с практикой Антильских островов. В Центральной Америке тело после бальзамирования укладывали в лежачем положении и бинтовали, почти как в Египте. На иллюстрациях в рукописях мексиканцев и майя изображено множество мумий. Майя Центральной Америки хоронили тела правителей и жрецов в искусно сделанных каменных саркофагах, прилагая к ним сосуды-канопы, похожие на те, что использовали в погребальной практики египтяне; они закрывали их крышками, изображающими духов четырех частей света, что также имело место в Египте.
Подобно египтянам майя также связывали некоторые цвета с основными органами и частями тела. В некоторых случаях это соотношение цветов и органов совпадает. Мы также находим, что проводником мертвых и в Египте и в Мексике считалась собака.
Когда умирал мексиканский вождь, убивали собаку, которая, как предполагалось, должна была сопровождать его в загробном мире, точно такую же роль выполнял пес Анубис в случае смерти египтянина. Еще одно поразительное сходство мексиканской и египетской погребальной практики: наличие в мексиканских рукописях символа
Некоторые мексиканские боги фактически развивали образ мумии. Один из них, Тлауицкальпан-текутли, бог планеты Венера, изображался и в «Codex Borgia», и в «Codex Borbonicus» как мумия, сопровождаемая маленькой синей собачкой — спутницей мертвых. Во время регулярных праздников в его честь на шест поднимали бутафорскую мумию, вокруг которой плясали жрецы. Возможно, наиболее информативный из рисунков в мексиканских рукописях — тот, что воспроизведен в манускрипте «Сахагун», на котором мексиканские жрецы изображены за изготовлением фальшивой мумии, ее маски, бумажных украшений и флагов, которые сопровождали ее. Не менее интересна работа «Relacion de las ceremonios y Ritos de Michoacan», цитируемая Селером, — в ней содержится множество поразительных рисунков, иллюстрирующих процесс мумификации в этом регионе.
В Перу искусство мумификации было широко распространено, и в могилах этой страны покоится множество мумифицированных тел. Мертвых заворачивали в шкуры лам, на которых были тщательно отмечены контуры глаз и рта. Мумификация практиковалась и во многих других областях Америки, но, поскольку я уже рассматривал эту проблему, было бы излишним детализировать ее здесь снова.
Второй отличительный элемент культурного комплекса Атлантиды — колдовство. Здесь мы не будем говорить о том, что колдовства не было в странах, в которые этот культурный комплекс не проник; мы намерены показать его связь с другими элементами культурного комплекса Атлантиды в тех местах, где эта культура распространилась. В действительности вполне вероятно, что культ колдовства зародился в Атлантиде. На самом деле это культ плодородия, произошедший из очень древней практики поклонения быку, как символу животворящей силы, но наиболее значимым для исследователя археологии Атлантиды колдовство становится потому, что в своих наиболее поразительных аспектах оно связано с теми регионами, которые, несомненно, более всего подверглись воздействию иммиграции из Атлантиды — это Франция, Испания и Мексика, в особенности ориньякские области двух первых стран. Его распространение почти совпадает с зоной распространения древних обычаев, позже развившихся в мумифицирование.
О том, что ориньякцы занимались колдовством, лучше всего свидетельствует их наскальные росписи. В каменном заслоне от ветра в Когуле около Лериды в Испании был обнаружен рисунок, изображающий множество женщин, одетых в традиционные костюмы ведьм, с остроконечными шляпами и юбками, спускающимися от талии, танцующих вокруг мужского идола или жреца, окрашенного в черный цвет, — «черного человека», в действительности встречающегося в ведовских поверьях.