Атлантида

— Только ты, и еще Хирон… вы сможете сопротивляться воздействию магии атлантов. Времени осталось не так уж и много, не более года. Никто из Высших Магов Гипербореи не должен приближаться к Посейдонису. Если Атланты пришлют послов, их следует изгнать немедля.

— Олимпийцев следует предупредить…

— Никто не поверит тебе, герой. Ищи доказательства в Атлантиде, и помни — стоит любому из Архонтов встретиться с олимпийцем — и Посейдонис получит верного раба, готового на все ради новых хозяев. Ненадолго, разум чистокровного гиперборейца справится с вторжением через несколько дней, я знаю… но и час может стать роковым.

Последние капли крови словно бы впитывались в каменное дно чаши. Голос Кроноса становился все тише, он теперь говорил быстро, глотая слова, торопясь успеть поведать гостю все что было нужно.

— Запомни, Геракл, те, кто поедут с тобой в Атлантиду… те, кто сойдут на берег и войдут в Посейдонис, не должны вернуться обратно в Гиперборею. Запомни, ни один из них. Да… тебе придется убить всех. Прости, это тяжкая ноша, но она вынужденно ляжет на твои плечи. А теперь иди… и… благодарю тебя… за дар…

Словно дуновение ветра всколыхнуло тяжелый воздух пещеры, и тень Кроноса исчезла. Геракл провел пальцем по совершенно сухому дну каменной чаши. Дар был испит до последней капли.

Он с трудом встал, вдруг ощутив, как ноют мышцы, словно не на прохладных камнях сидел, а карабкался вверх по крутому склону долгие часы. Поначалу каждый шаг давался с трудом, Геракл скрипел зубами, заставляя двигаться непослушные ноги — но постепенно тело вновь начало ему подчиняться, шаг стал легким и упругим, а факел словно бы разгорелся ярче, будто радуясь возвращению наверх, в мир живых.

Ветер исправно дул в нужном направлении, мачта прогибалась, потрескивала, но держалась. Это был один из лучших кораблей Гипербореи — Зевс настаивал на том, чтобы использовать для отправки посольства виману Аполлона, но Гераклу путем долгих убеждений и споров удалось заставить Громовержца отказаться от этой идеи. Разумеется, о беседе с отцом нынешнего Верховного Мага Геракл никому рассказывать не стал. И уж самому Зевсу — подавно. А потому он и не мог заявить, что вынужден будет перебить всех, кого злая судьба выберет ему в спутники. Столкнуться в бою с Аполлоном, пусть и не слишком умелым магом, Гераклу не хотелось… да и зла этому простодушному, чуть глуповатому и самовлюбленному гиперборейцу он не желал. В конце концов, Аполлон был не самым плохим из олимпийцев… вот если бы включить в состав посольства Афродиту — Геракл с немалым удовольствием послушал бы хруст ее позвонков.

Правда, чтобы убить Высшего Мага, требуется нечто более серьезное, чем сломанная шея.

— Земля! — раздался крик стоящего на носу корабля воина.

Геракл довольно усмехнулся. Так создаются легенды… проделать столь огромный путь за столь малый срок… пройдут годы, и свидетели этого плавания, наверное, скажут, что они не плыли — летели над водой на крылатом корабле. И тут же скривился, сплюнув за борт вдруг ставшую горькой слюну. Нет, свидетелей не будет, и мастерство тех, кто вел корабль, очень скоро навсегда уйдет из этого мира.

— Что это, что? — раздались удивленные крики.

В небе появилась яркая, слепящая глаза точка. Она стремительно вырастала в размерах, пока не превратилась в сияющую виману, зависшую над кораблем.

— Архонт Галас, третий Властитель Города Золотых Врат, приветствует доблестного Геракла, чья слава идет впереди его стремительного корабля… — прогрохотало в небе.

— Геракл, посол Гипербореи, приветствует Архонта Галаса и рад, что долгий путь подошел к концу.

— Пусть твой корабль следует за моей виманой, славный Геракл. Порт Посейдониса близок.

— Веди нас, Властитель Галас.

Особой необходимости в провожатом не было. Геракл без труда мог различить вдали переливы искорок — это отбрасывали солнечные лучи странные изделия атлантов, которые они делали из чистого белого песка. Ровные пластины, весьма смахивающие на внезапно окаменевшие лужи, поднятые с земли, гиперборейцы покупали охотно, платя равный вес золота. Гефест не раз пытался изготовить в своей кузнице нечто подобное, но пока что терпел неудачу за неудачей, хотя и утверждал при каждом удобном случае, что находится на верном пути. А сами атланты этот странный материал почти и не ценили — поговаривали, что жители Посейдониса вставляют эти драгоценные пластины в окна, словно обычную слюду или бычьи пузыри. Видимо, в этих словах было немало правды — Геракл узнал блеск, так сияли стрельчатые окна центральной башни Олимпийской цитадели, жилище самого Зевса, для которого он не пожалел драгоценного заморского товара.

Но появление виманы, да еще с одним из Архонтов — это был доброе знамение. То ли это являлось знаком уважения, то ли попыткой произвести впечатление на невежественного полукровку, только и знающего в жизни, что свой здоровенный меч. Так или иначе, надежда Геракла узнать в Посейдонисе что-нибудь по-настоящему важное несколько возросла.