Атлантида

– Уважаемый брат Амфир, ты все прекрасно понимаешь, как и все остальные, что произошло. Почему же были у всех встречающих, а также наших воинов да и у нас в том числе, растерянные лица? Почему народ и воины потеряли дар речи, увидев Зевса над своей головой? Это ни о чем не говорит? А кто из вас заметил, какое было лицо у Верховного Бога? Оно явно выражало не радость встречи, а настоящий гнев. Кто из вас мне сможет сказать что-то против? Если кто-то и скажет обратное, то я смело смогу его назвать лжецом. Я видел в тот момент ваши лица и чувствовал личное состояние страха перед Богом. Все мы делали только вид, что все происходит правильно, а сами трепетали перед Зевсом, как зайцы. Народу и многим нашим воинам было проще – они разбежались от страха, а мы старались казаться бесстрашными победителями, и сейчас, здесь, на совете, дружно лжем друг другу в глаза. Кто скажет, что я не прав?

– Я что-то ничего не понимаю, – возразил брат Автохтон. – К чему все эти разговоры?

– Правильно говорит Азаэс, – поддержал Эвемон.

– Все то, что происходило и происходит сейчас, неслучайно. Зевс недоволен тем, чем мы занимаемся.

Атлас сидел молча и хмурил брови. Он обязан был выслушать каждого из царей, но таких речей и такого оборота событий просто не ожидал.

Следом встал брат Мнесей и продолжил:

– Уважаемые правители великой страны! Правильно говорит Азаэс. Завтра мы покинем стены святого Храма и, возможно, ужаснемся тому, что произошло этой ночью. Судя по разыгравшейся стихии, дело заходит очень далеко.

– Мнесей, ты всегда был моим единомышленником, – возразил Атлас. – Что я сейчас слышу от тебя?

– Я хочу поддержать Азаэса, Эвмела и Эвемона. Они всегда были против вторжений на чужие земли, где мы так усердно стараемся привлечь на свою сторону другие народы с помощью оружия. Этим мы никогда не принесем народам счастья. От наших походов за океан гибнут люди, а значит, они не желают жить так, как этого хотим мы. Пусть они сами выбирают себе дорогу в жизни.

Теперь встал и молчаливый брат Местор. Он окинул своим хитрым взглядом всех присутствующих и тоже произнес речь:

– Если мы собрались решать здесь какие-то глобальные вопросы нашего государства, то мне не понятно, о чем говорим. Я всегда поддерживал политику Атласа, и мне плевать, что говорят о нас другие народности. Наша жизнь прекрасна, и мы все ей гордимся. Мы желаем добра всему человечеству, чтобы наша цивилизация жила вечно и оставалась в истории вселенной образцом жизни на земле. Я поддерживаю политику Атласа и желаю, чтобы сегодняшний совет не превращался в спор из-за пустяков. Мы никого не принуждаем и следуем заветам нашего отца Посейдона. Мы осуществляем его мечты, которые он не успел воплотить в жизнь.

– Ты неправ, Местор, – попытался возразить Эвемон.

Атлас уже не выдержал, соскочил с кресла и окинул присутствующих зловещим взглядом.

– Хватит! – закричал он. – Если цари Атлантиды ведут себя как бабы на рынке, торгуются и выставляют свои мысли напоказ, то грош всем нам цена. Вы забыли, что говорил Посейдон, покидая этот мир. Мы должны вести единую политику и не противоречить друг другу. А что у нас получается? Мы базарим, как торговки, не зная о чем. К чему все это приведет? Мы единое государство, самая успешная и единственная цивилизация в мире, а болтаем о настоящей ерунде! Хватит выражать свои мысли вслух. Я, как самый старший и имеющий полномочия Верховного правителя Атлантиды, заявляю, что не позволю исправлять мною продуманную политику никому. Мы никогда не будем делить власть в стране. Так завещал Великий Посейдон. Так воспринимают нас все боги на земле. Все свои мысли надо держать при себе и бояться говорить что-то против, когда мы находимся в святом месте. Этот Храм повидал многое и многих. Его стены видели любовь, смерть, слезы и смех. Это святое место, и здесь никому не позволено говорить что-то против завещания нашего великого предка. Я понятно излагаю свои мысли? Амфир, а ты чего молчишь? – обратился Атлас к своему брату сидящему рядом. – Ты почему не присоединяешься к этим ненужным разговорам?

Амфир поднял на Атласа глаза и усмехнулся.

– Ты желаешь услышать и мое мнение? – спросил он.

– Если твое мнение не противоречит завещанию нашего отца, то почему бы и нет.

Амфир тяжело поднялся с кресла и положил свою руку на плечо Атласа, чтобы он занял свое место. Только Амфир начал говорить, как затрещала массивная позолоченная дверь Храма и все правители оглянулись в ее сторону. Неожиданно она с треском распахнулась, чуть не слетев с петель, и в залы ворвался ветер, наполняя все помещения густым туманом.

Атлас и все остальные цари повскакивали с кресел.

В одно мгновение перепуганные жрецы и слуги с криками бросились в разные стороны. Ужас овладел всеми.

Герд вздрогнул и открыл глаза. Увидеть сквозь белую пелену тумана он ничего не мог и старался понять, что происходит. По телу пробежал пронзительный холод, и юноша соскочил с кресла, стал метаться, пытаясь определиться в обстановке.