Атлантида. Мир до потопа

«В легендах мы сталкиваемся с тем, что Пуруравас, Нахуша и другие не имели связи с санскритской историей. Их относят к эпохе, много-предшествовавшей санскритской иммиграции, и они должны были быть великими героями, которых почитали в традициях туземцев, или дасью… Пуруравас был прославленным царем, правившим тринадцатью островами в океане, окруженными нечеловеческими (или сверхчеловеческими) персонажами; он вступил в состязание с брахманами и потерпел поражение. Нахуша, упомянутый Маулом и во многих легендах известный враждебностью к брахманам, жил в то время, когда Индра правил на земле. Он был великим царем, справедливо правившим могучей империей и достигшим власти в трех мирах (Европа, Африка и Америка? — И. Д.) Возгордившись, он высокомерно относился к брахманам, заставлял их носить его паланкин и даже осмелился коснуться одного из них ногой (пнул его? — И. Д.), за что был превращен в змею»^{434}.

Египтяне помещали Диониса (Осириса) в тот завершающий период своей истории, который приписывался богам, то есть в конце существования великой империи Атлантиды.

Вспомнив, что гимны «Ригведы» восходят к глубокой древности и написаны на языке, что стал мертвым тысячи лет назад, мы почти можем вообразить, что эти гимны сохранили некоторые части хвалебных песен, возглашаемых древними на острове Атлантида. Многие из них, кажется, принадлежали к культу Солнца и могли бы вполне уместно распеваться у горных алтарей в Перу:

Он возник (сначала) как золотой зародыш.

Родившись, он стал единственным господином творения.

Он поддержал землю и это небо.

Какого бога мы почтим жертвенным возлиянием?

Кто дает жизнь, кто дает силу,

Чьи приказы соблюдают все, чьи — боги,

Чье отражение — бессмертие, чье — смерть…

Кто (своим) могуществом стал единственным царем

Мира домашнего и дремлющего,

Кто владеет его двуногими (и) четвероногими…

Чьим могуществом (существуют) эти снежные (горы)…

Кем укреплены огромные небо и земля,

Кем установлено солнце, кем — небосвод,

Кто в воздухе измеряет пространство…

Когда же пришли высокие воды,

Вбирая в себя все, как зародыш, порождая Агни,

Он возник из этого как единая и жизненная сила богов…

Кто в (своем) величии охватывает взором воды…

Кто был единственным богом над богами…

Да не причинит нам вреда (тот), кто родитель земли,

Кто породил небо, (тот), чьи законы истинны,

Кто породил высокие, сверкающие воды…^{435}

Это просто гимн солнцу или богу, который наилучшим образом представляет солнце. Это гимн народа, живущего у моря, он не был написан людьми, жившими в сердце Азии. Это был гимн народа, жившего в вулканической стране, призывающего своего бога «укрепить» землю и не разрушать их. Его пели на рассвете, когда солнце поднималось в небо над «миром дышащим и дремлющим».

Огонь (Агни) на алтаре считался вестником от земли к солнцу:

Агни мы выбираем вестником,

Хотаром этой жертвы,

Всезнающего, очень умного…

Пробуди тех жаждущих (богов),

Когда, о Агни, ты идешь вестником!^{436}

Утренняя заря (Ушас) как объект солнцепоклонничества также становится богиней:

Эта юница ниспослала вниз (на землю) сияние на восток.

Она запрягает череду алых кров.

Пусть она вспыхнет сейчас! Пусть взовьется (ее) знамя!

Пусть будет огонь в каждом доме!^{437}

Подобно тому, как египтяне и греки видели на западе счастливую обитель (другой мир), за водами, так и арийский рай был на другой стороне водного пространства. В «Ригведе» мы находим гимн марутам, богам бури: