Атлантида (СИ)

— Да, мне все понятно. Сейчас попробую еще раз, — произнесла Лира, и опять прикрыла глаза, как и в прошлый раз, но теперь осталась стоять на ногах.

На этот раз долго ждать не пришлось. Почти сразу же я заметил, как тело Лиры начало подниматься в воздух все выше и выше. Правда, глаза ее до сих пор были прикрыты. Наверное, опять увлеклась представлением себя летающей в небе.

— Лира, ты вновь используешь все сознание на представление картин, попробуй использовать на это лишь его часть, — не удержавшись, я напомнил ей о моем недавнем объяснении, послав ей мысль–предупреждение.

— Не волнуйся, все в порядке, смотри! — получил я вдруг, совсем того не ожидая, ответ от Лиры, такой же безмолвный. Ее мысль проникла в мое сознание.

Я сосредоточил свое внимание на Лире, заметив, что теперь ее глаза были полностью открыты, а на лице красовалась счастливая улыбка. Она была счастлива, наверное, от тех ощущений, что испытывала в данный момент, находясь в полете.

— Ну, как, ты полностью осознаешь себя? Какие ощущения? — задал я ей вопросы, интересуясь состоянием Лиры, ее ощущениями.

— Это просто здорово! Потрясающе! Прекрасно! — восторженно произнесла Лира, и ее радостные мысли достигли моего сознания. — Ты тоже обязательно должен это попробовать, почувствовать. Эти ощущения, спасибо тебе за них, за все то новое, что ты щедро даришь нашему миру, нам всем.

— Да, не за что. Я очень рад, что тебе они нравятся. Просто используй этот опыт, когда пожелаешь, или когда он будет необходим. А с подобными ощущениями я уже знаком, ты же видела меня на собрании, когда мы общались с людьми. — отпарировал я, быстро сменив тему, а то она начинала снова вгонять меня в краску.

— Верно, ты тогда сам поднялся в воздух, и все это видели, не только я, но все равно я благодарна тебе за ту помощь, которую ты оказываешь нам постоянно. — произнося эти мысли, Лира медленно начала спускаться, и, наконец, ступила на песок.

Обретя твердую почву под ногами, Лира подбежала ко мне, и тут я отметил, что ее глаза опять блестят от слез. Она не стала сдерживать порыв и заключила меня в своих объятиях. Я тоже ее обнял, и некоторое время мы стояли, не произнося ни слов, ни мыслей.

— Ну, ладно, будет тебе, дети ждут, — произвел я мысль и направил ее Лире, заметив, что вся детвора, без исключения, в полном молчании сверлит нас своими взглядами. Интересно, с какого момента они прекратили попытки представлять себя парящими и стали наблюдать за нами?

Наконец, Лира выпустила меня из своих нежных объятий, и я попросил ее объяснить детворе, что им необходимо было предпринять, чтобы тоже подняться в небо. Считал, что у нее это должно получиться лучше, нежели у меня. И оказался прав, потому как почти сразу же после ее объяснений многие из детей поднялись в воздух, а вскоре и все остальные уже стали резвиться в небе, совершая невообразимые кульбиты и пируэты. Теперь уже наверху стоял жуткий шум от веселящейся детворы.

— На первый раз хватит, можете разлетаться по домам, к родителям. Они, наверное, вас уже заждались. — громко произнесла Лира, тоже взлетев, и, очутившись почти середине того хаоса, что создали дети в небе.

После ее наказа дети нестройным потоком ринулись в сторону города, все еще резвясь по пути, и вскоре исчезли за холмами, оставив нас с лирой одних.

С того момента, как Лира сознательно ощутила во всей красе и поняла на опыте, что, значит, летать, она постоянно пребывала в прекрасном настроении, и начала дурачится, вытворяя в воздухе замысловатые кренделя, громко смеясь.

Несколько раз позвала меня тоже подняться к ней, в небо, полетать и подурачиться вместе. Но на меня, ни с того ни с сего, вдруг накатила печаль, заставив углубиться в размышления. Поэтому я отказался от предложений Лиры, сел на песок, опершись спиной о земляной уступ, и с головой ушел в свои мысли.

24

— Хорошо, Атлантиде я, допустим, смогу помочь. Народ, в итоге, выживет, цивилизация и дух будут жить, и процветать, развиваясь и набирая былую мощь. Но почему у меня все же есть шанс им помочь? Потому что в целом они готовы принять помощь. Они готовы, уже готовы принять изменения, готовы меняться, менять свой внутренний мир, менять окружающую их внешнюю обстановку. Почему они готовы к изменениям, к приятию и внедрению в свою жизнь той информации, что я передаю им? — рассуждал я, применяя логику, и сам же отвечал на свои вопросы. — Что послужило причиной всему этому?

А причина до боли банальна, и в то же время ужасна в своей простоте и губительной силе — гибель цивилизации, гибель народа, Духа. Они дошли до той черты, за которой их ждала катастрофа и угасание.

Им я смогу помочь, ладно. В сущности, я им уже помог, остались мелочи, объяснить, как жить так, чтобы никогда больше не подходить «к краю» своего существования. Но кто поможет нам, нашему миру, нашей цивилизации, откуда пришел я? — вот, что так сильно угнетало меня сейчас, в данный момент, и от чего я не стал летать в облаках вместе с Лирой, а остался сидеть на песке у озера.