Атлантида, унесенная временем

В конце ужина, когда тосты за все, что можно, включая внуков, были подняты, я объявил свое решение моим ребятам:

– Завтра еду со Стояном в Софию. Будем устраивать вашу дальнейшую жизнь – то ли дорогу домой, то ли здесь, в Болгарии или в Европе…

Конечно, для них мое заявление не было неожиданным. Мы говорили на эту тему ранее. Но сейчас нужно было убедить их пожить еще немного в Калиакрии, где так радушно мы приняты.

– Ребята, думаю, дня на три вы не будете в тягость нашим добрым друзьям? – обратился я не столько к ним, сколько к Дино и Христо.

Те согласно замотали головами, а Коля добавил:

– Я им устрою такую рыбалку, что ты, Максим, и ты, Стоян, пожалеете о бегстве от нас…

То, что Коля-капитан обещал ребятам «грандиозную рыбалку» – это хорошо. Но у нас была еще одна забота – яхта. Ведь после прибытия в Калиакрию мы на ней так и не побывали. А ее следовало привести в порядок после трудного похода в штормовом море: обтянуть ванты, осмотреть помещения и высушить там воду, а еще – паруса. Их нужно не просто проветрить, а хорошо просушить на солнце.

– Ребята, кроме чистоты снаружи и внутри, нужно проверить помещение для двигателя, которого, как вы знаете, там нет… Вернее всего, там скопилась вода. И еще – там лежат чугунные чушки – балласт. Проверьте их крепление…

Ребята с веселым видом замотали головами. И я спросил:

– Что-то вас не устраивает?

В ответ они еще энергичнее закивали головами и рассмеялись.

– Максим, это мы с тобой разговариваем на языке жестов… По-болгарски… Конечно, согласны! И паруса просушим, и уложим их в форпик, и проветрим все помещения, – говорили наперебой ребята.

– А заодно и позагораем, – предложила Ольга, тепло взглянув на Влада.

Но пришлось ее предупредить:

– Оля и Влад, на воде тепло кажущееся… Я однажды в Бахчисарае от такого тепла простудился до потери сознания… Напомните? Я расскажу…

Рано утром меня разбудил Стоян, спавший в соседней комнате. Выпив крынку молока с куском душистого и почти горячего хлеба, видимо, кем-то доставленным в мою комнату буквально несколько минут назад, мы со Стояном выехали в сторону Софии.

Дорога была разная – и горная, и среди полей и виноградников, вдоль речушек. Стоян с увлечением говорил о красотах своей земли – так мог рассказывать только комментатор, наделенный даром любить и свою, и чужую страну. И делал он это в сравнении с местами, посещенными им за рубежом.

В деловой части беседы мы оговорили мое проживание в частной гостинице, причем за его счет:

– И не проси, Максим, только так… Это «гостиница» только по названию, а вообще-то наша квартира у добрых хозяев для наших гостей по линии телевидения… И моих личных…

Так я оказался на окраине Софии – этого чудесного города с историей не в одно тысячелетие. Хозяева белокаменного домика с тремя нависающими друг над другом этажами отвели мне комнату на самом верху с большой застекленной террасой.

С высоты пологого склона и моей террасы я любовался панорамой города – днем щедро освещенного солнцем, при закате – в проблесках розовых теней в густой молодой зелени парков, аллей и улиц, а утром – в голубой дымке наступающего дня…

Естественно, к моим услугам был телефон и… завтрак. Обедал я в кампании со Стояном, который возил меня по окрестностям с историческим прошлым. Ужинал я сам, предпочитая после этого прогулки наедине с собой. В семь часов обязательно возвращался домой и ждал звонка от моего «врага-друга».

И он раздался на третий день. Это было закономерно: так не раз разыскивал меня мой школьный товарищ, чуть не убивший меня в Ленинграде еще в далеком пятьдесят шестом году. Он возникал передо мной в Подмосковье, Тбилиси, на Севере и преследовал меня в Токио, а затем сотрудничал с моей службой в той же Японии, Канаде, Германии и Греции.

Он нашел меня после моего звонка в Гонконг на его старый адрес, который мы многократно использовали вплоть до его окончательного исчезновения в семьдесят восьмом году после операции «Пегас». Я пошел на этот риск потому, что за месяцы пребывания его в Союзе мы о многом переговорили.

Когда он, навсегда распрощавшись с нашими щепетильными делами, уезжал в свободное плавание за рубеж, состоялся доверительный разговор:

– Максим, именно ты мог бы знать мое новое имя… Но оно появится позднее, когда я растворюсь в одной из стран… Вернее всего, где-то в Европе…

Я с пониманием кивал его пояснениям о будущем. А он продолжал:

– Мое имя, настоящее, … никто знать не будет… Контакт – только через близких мне люди, обязанных мне многим. Эти люди остались в Гонконге…

– Значит, я могу тебя найти там, за рубежом?

– Конечно, телефон ты знаешь…И если вдруг случится оказаться за рубежом, и тем более, если нужна будет моя помощь – звони… Обязательно звони!

Вот почему мой звонок в Гонконг на его турфирму-прикрытие при его работе по линии ЦРУ и Массад помог мне разыскать Бориса.