Атлантида, унесенная временем

– Сейчас мое «хобби» – путешествия по морям и волнам… Постоянное мое жилье – на острове в Ионическом море. Исторически там жили православные греки, весьма добрые к добрым к ним людям… Я, кажется, им понравился, – весело закончил Брис.

И, сделав свой вклад в беседу, Брис подтолкнул всех нас к разговору на общие темы. Просидев за столом чуть ли не три часа, ближе к вечеру мы разошлись. Стоян увлеченно беседовал с Ольгой и Владом. И мы с Брисом оказались одни на гостином дворе, выложенном крупным плоским камнем.

– Пройдемся, Максим, – предложил Брис. – Есть что вспомнить… И о чем поговорить.

И мы двинулись узкими улочками приветливого городка к заветному теперь месту – памятнику русской славы. Там, уютно разместившись на теплом дереве каменной скамьи, мы до самого заката беседовали и наговорились всласть. Время от времени бросали взгляды на две стройные яхты, отражавшиеся в спокойной воде бухты.

– Что за команда у тебя? – спросил я Бриса.

– Это молодые ребята, греки… Из морских семей… Я отбирал их, не торопясь. Они из тех семей, предки которых были спасены русскими моряками еще в девяностых годах века Екатерины Второй…

– Это когда турки свезли на остров Занд пятьсот греческих ребятишек? Для продажи? – уточнил я, зная кое-что об этой трагической истории из событий русской разведки и моряков.

– Вот именно, Максим, именно об этом идет речь… Русские моряки отбили их у турок и на корабле увезли в Россию, в Петербург. Удивительно, но все доплыли, хотя некоторые были очень малы и в возрасте от пяти лет… И путь их был далек: Средиземное море, Гибралтар, бурный Бискайский залив, Северное море и Балтика…

– Значит, твои молодцы преданы тебе?

– Еще как! Греки нашего острова – люди чести… На их родине помнят доброту русских, – с гордостью в голосе сказал Брис. – И они это оценили… Помогли мне брать у них уроки русского языка… Не парадокс ли: мне, русскому, учить русский язык?!

– Но теперь ты – грек, Брис?

– Конечно, грек, но… не натуральный, что ли… Из «кочевников», а по-русски – перекати-поле…

– А документы? Они появились у тебя в семьдесят восьмом, когда после нашей с тобой операции «Пегас» ты исчез?

– Конечно, Максим, документы абсолютно чистые… В этом я себе не отказал… Никакой подделки… Есть и запасные… Хочешь и тебе выправлю?

Мы молча вглядывались друг в друга – все же прошло столько лет! И узнавали по еле заметным приметам: он – тот же оптимист, а я – под стать ему неунывающий Максим. И были мы с ним не только в средней школе, но и по разные стороны баррикад в спецслужбах. А затем, в шестидесятые и семидесятые, встречались за рубежом, уже как единомышленники.

Чуть ли не два десятка лет состарили нас, но не наши души и стремления. Оба мы за пределами шестидесятилетия все еще хотели активной жизни.

– Как твои дела, Максим? Семейные?

– Ты знаешь, было трое детей – средний сын погиб… Он был военный моряк…

Брис напрягся, гримаса боли пробежала по его лицу, и он тронул меня за руку, крепко сжав мои пальцы.

– … жена-хлопотунья, мой крепчайший тыл в нашей тревожной жизни… Внучке уже восемь лет… Внуку – два…

Я поймал на себе грустный взгляд Бриса. Тогда, в семидесятых, он все еще не имел прочной семьи. А его исчезновение из мира прервало связи с его семейным прошлым.

– А как ты, Брис? Можно тебя так называть даже в нашем одиночестве? Боюсь перепутать.

И Брис рассказал, что формально у него семьи нет. Есть жена, но гражданская.

– Чудесная гречанка, но вполовину младше меня… У нас двое детей, и я дал им свое имя и средства на будущее. Они – двойняшки, им по десять лет – мальчик и девочка… Я к ним очень привязан…

Переходить к разговору о делах не хотелось. Мы жили нашими светлыми воспоминаниями, особенно теми – из детских и юношеских лет. Тогда было все просто и понятно. Душу согревали какие-то мелкие события… Но я вынужден был уже сегодня рассказать о недавних волнениях вокруг нашего побега и о моей тревоге за судьбу ребят – Ольги и Влада.

– Очень бы не хотелось их разлучать, Брис. Они симпатизируют друг другу, знакомы с детства… Если останутся на Западе, то поддержат один другого.

Брис тронул меня за руку и предложил:

– Может, направить их на учебу в Европу? Во Францию или в Англию? Средства имеются… Ты спросишь, откуда они? Оттуда – из нашего боевого прошлого… Кое-что разместил в банках… Наличными в личных сейфах…

– А я уеду домой… Через ту же Болгарию…

Почувствовав в моем тоне нотку грусти, Брис спросил:

– Что-то тебя дома не устраивает?

– Да, Брис. После «севастопольской страды», вернее всего, я окажусь за бортом преподавательской работы… Туда, после девяносто первого, приходят руководить случайные люди… Без опыта в оперативной работе и преподавательской… А я еще до того в работе со слушателями занимался новаторством и имел поддержку…

– А теперь ты им не нужен? Новая метла…

– Не только не нужен. Я их раздражаю, и они страдают от своей некомпетентности… Такие вот дела, Брис! Все, что не из-под их пера – это от лукавого! А перо-то тупое…

– Да, это мне знакомо! воскликнул Брис.

– Сейчас мода на тех, кто из категории «одобрямс». И это не только в России…