Атлантида, унесенная временем

Основа хозяйства – скотоводство и земледелие: 14 видов культурных растений, на вывоз – этрусские сорта пшеницы, виноградарство, вина, лен-сырец и льняные изделия.

Оживленная торговля с греческими племенами на юге Апеннин, включая Афины, Коринф, Карфаген с использованием мощного флота.

Ремесла: добыча железной и медной руды, выплавка металла и создание изделий из него; обработка меди, железа, бронзы и золота с высокой степенью совершенства.

Строительство: благоустройство земли, включая мелиорационные и ирригационные сооружения, мелиоративная система каналов, водоводы и водопровод, канализация; километровые туннели в горах, колейные дороги, портовые сооружения, строительство сельскохозяйственных постороек; фортификационные сооружения…

Произведения искусства: зеркала, геммы, мраморные скульптуры, расписные панно, фрески в гробницах, чеканка монет…

– Судя по всему, все эти знания и навыки сохранились со времени атлантов, – кратко резюмировала Нино.

И, не дав ей договорить, всех нас опередила торопыга Ольга:

– Вы – потомок атлантов? Из Атлантиды?

Мы замерли, взирая на девушку, ровесницу Ольги, с надеждой на чудо – встреча с прапрапра… атланткой. Чудо – не чудо, но девушка нас не разочаровала:

– А почему бы и нет?!

Мы ждали продолжения.

– Я окончила Римский университет и стажировалась в самом «древнем» Этрусском музее, созданным еще в 1732 году…

– И вы «заболели» Этрурией? – не выдержала Ольга.

– Вот именно, так и было… Я даже сны вижу об этом славном нашем прошлом… Но перейдем к следующим артефактам…

И вот мы у стенда предметов из… Этрурии. Более того, с надписями… по-русски. Так, по крайней мере, это виделось!

На темном бархате цвета глубокого бордо стояла бронзовая люстра, по ободу которой шли слова, казалось бы, на непонятном языке, но все же нашими буквами.

– И что здесь написано? – спросила Ольга.

– Никто еще не расшифровал, пока, – ответила кратко Нино.

– А я, кажется, знаю, – удивил я всех. – Со мной книжечка моего знакомого, расшифровавшего надписи этрусков.

И я показал брошюру моего коллеги по профессии – Александра Егурнова.

– У меня такая же имеется, – как-то буднично сказала Нино.

– Александр посещал наш музей и оставил нам свою брошюру…

Она взяла в руки брошюру, полистала ее и, вернув мне, сказала:

– Но в ней нет сведений о люстре… О ней он рассказал сам – там написано, с его слов, конечно: «Овраги на Лумне наметили далее мне». Он пояснил, что до того не знал ни Лумну, ни где она, ни что там делали… Ей и мне разговор был понятен, а остальные, хотя и держали брошюру в руках еще на шлюпе, сейчас было здорово озадачены. Да и было отчего: на их глазах рождалось чудо проникновения в тайну.

– И что это означает? Где эта Лумна? – спросила Рида.

– Лумна – это карьер, где рабы добывали мрамор для римских дворцов. Судя по всему, писавший был надсмотрщиком. Об этом говорят слова «наметили мне». Это может означать, что работу в том овраге поручают ему, – пояснила Нино. – Надсмотрщик был состоятельным человеком, так как люстра для того времени была дорогая вещь…

Теперь мы стояли у следующей реликвии. Это был шлем 474 года до н. э., найденный в местечке Кома. И снова надпись. Нино пояснила:

– Александр в своей книжке говорит о надписи на шлеме, и она означает: «Не злоба нужна мне, как и тебе, зверь, а мир твоим и моим детям».

Но более всего нас заинтриговал следующий экспонат – монета 450 года до н. э., найденная в Вольтерре. В экспозиции она была обозначена как… «этрусский рубль».

– Почему «рубль»? – не утерпела Ольга. – Это же чисто русское слово?

– «Русское», но и этрусское… Вы согласны со мной, коллега? – обратился я к Нино.

Та кивнула и продолжила:

– Это типичный пример предметно-рисуночно-буквенного письма.

– И что здесь написано? – нетерпеливо спросил Стоян.

– «Один дубель защищает смело русского купца», – ответила Нино.

Чтобы не завести наш интерес в никуда, ибо этот пример с триадой написания требовал вдумчивых знаний, я прекратил разговор, решительно сказав:

– Ладно, дома разберемся… Разъясню вам этот тройной узелок письмо…

Случилось, казалось бы, невероятное: мы встретили след нашего пытливого соотечественника вдали от Отечества и даже нашли его единомышленника – «этрусско-русского» энтузиаста в лице милой девушки Нино.

Это было то прошлое, которое согревало нам душу и своей тайной, и призрачной возможностью, что так оно и было. Прошлое, а почему бы нет, могло привести к истокам цивилизации атлантов из самой Атлантиды!

Наивно, скажет читатель, не обремененный трепетом перед тайной? Может быть, но уж так нам хотелось чуть-чуть приобщиться к лаврам Генри Шлимана с его Троей!

Впечатление от увиденного из истории «этрусско-русского» было столь велико, что некоторое время, минут десять, мы переживали познанное и не очень-то внимательно слушали пояснения нашей милой Нино.

Услышанное нас не разочаровало: