Атланты. Книга вторая (СИ)

- Это странно. Вы же не всё время на службе. Я обязательно займусь вами, офицер Ратибор.

- Спасибо, ваше величество. Я ещё не встретил такую... простите.

- За что ?

- Ничего, так.

- Офицер Ратибор, что вы хотели сказать ?

- Нет-нет, ваше величество, ничего.

- Не смейте скрытничать ! Вы разговариваете с царицей Атлантиды !

- Я до сих пор не встретил такой, как вы. Простите, ваше величество.

- Вы ужасно дерзкий офицер,- заметила Корделия.- Но, пожалуй, я прощу вам вашу дерзость.

- Спасибо, ваше величество.

- А сейчас я попрошу вас уйти. Мне нужно побыть одной.

Я поднялся с лежанки.

- Но завтра обязательно приходите, слышите ?

В глазах её мелькнуло беспокойство. И я охотно пообещал Корделии навестить её и на следующий день тоже. Да чего уж там, мне и самому этого хотелось.

***

- У вас необычные методы ведения допроса,- заметил начальник тюрьмы, отмечая моё убытие в специальном пергаменте.

Я неприязненно глянул на стоящего около него старшину и ответил:

- Так ведь обычные ничего не дали.

- Смотрите сами. Вы теперь главный по этому вопросу.

- Да, забыл сказать. Попрошу вас мою подопечную не трогать. И специальную диету для неё отменить.

- Как скажете,- ответил начальник тюрьмы.- Мне, знаете ли, и самому подобные вещи не по душе.

- Тогда до завтра.

- Всего хорошего.

Я вышел наружу, миновал крошечный тюремный двор, а оттуда охрана выпустила меня в город. Неподалёку от ворот маячил один хорошо знакомый мне военный. Я окликнул его:

- Добрыня !

- Да, командир.

- Ты какого лешего тут торчишь ?

- Да просто дела у меня в этих краях, командир. Понадобилось мне тут...

- Что ты дурака валяешь ? Говори толком !

- Командир, я не могу говорить. Дело деликатное.

- Ладно, чёрт с тобой,- ответил я и пошёл бы себе дальше, но тут...

- Добрыня, а ну подожди. Кто вон там из-за угла выглядывает ? Не Микула ли ?

Добрыня пожал плечами, приложил ладонь козырьком ко лбу и пробормотал:

- Похож, стервец.

- Так, я не понял. Вы какого дьявола сюда притащились ? Микула, а ну иди сюда !

Вызванный десятник вышел из-за угла. Следом появился Довбуш. Я уже ничему не удивлялся.

Мы отошли подальше от тюремных ворот, поближе к рынку, и я потребовал:

- Докладывай, Добрыня.

- Ну, командир, как хочешь, а мы тебя не бросим. Ты в такое место пошёл, куда по доброй воле не ходят. Вот мы и явились. На всякий случай. Между прочим, господин сотник в курсе.

- Он вам разрешил ?

- Ну, не то, чтобы. Просто сделал вид, будто ничего не знает.

Я схватился за голову. Старшина и десятники смотрели на меня исподлобья.

- Можешь ругаться, командир,- заявил Добрыня.- А мы себя неправыми не считаем.

- Зачем же ругаться, старшина ? Наоборот, я рад. Я рад тому, что не все мои десятники - такие идиоты, как вы. Есть ещё Горыня, Мирослав и Светозар.

- Ага,- отозвался Добрыня.- Есть. Надо бы их кликнуть, они приготовились тюрьму со двора штурмовать.

Я только рукой махнул. Добрыня развил бурную деятельность, и вскоре между площадью, рынком и тюрьмой собралась вся моя банда. Десятники построили солдат в две шеренги и степными орлами вытянулись во главе своих подразделений. Люди, завидев нас, прибавляли шагу. Из ближайшего кабака вышел комендантский патруль и тут же рванул прочь.

Надо было им всем врезать. Наорать так, чтобы уши позакладывало и глаза повылазили. Да вот только ругательства на язык не лезли.

Некоторое время мы стояли молча, весь отряд: сорок пять солдат, пятеро десятников, старшина и офицер. Потом я сказал:

- Возвращаемся.

Отряд организованно выдвинулся. В ближайшем к нашему расположению кабаке я купил большую бочку вина, и мы доставили её в свою казарму, сопровождаемые завистливыми взглядами лучников и головорезов Вирда. Закуска у Добрыни была всегда. В казарме мы раскупорили бочку, я зачерпнул ковшом вина, сказал:

- Спасибо вам, братцы.

И тут же к бочке потянулись руки с ковшами и кружками.

- Будьмо, командир,- сказал Добрыня.

- Будьмо, командир !- заорал Микула, отсалютовав мне кружкой.

- Будьмо !- вразнобой подхватили солдаты.

Боги и обитатели Царства Мёртвых получили свою порцию, после чего мы припали к вину.

Я много чего хотел сказать своим подчинённым. О том, что мы с ними - как семья, и о поддержке, и о самопожертвовании ради товарища. Но слова стали комом в горле; я махнул на них рукой и предался пьянству.

***

Вечером я сообщил Камилле:

- Такое дело. Знаешь, я кажется, влюбился.

- О боги ! В ту свою жрицу ?

- Нет, в другую женщину.

- Ой, Ратиборушка, ты не шутишь ? Ну и разит от тебя, однако. А она красивая ?

- Не знаю, Камилла. Мне она кажется краше всех на свете.

- Наконец-то, Ратиборушка !- от восторга Камилла чмокнула меня в щёку.- А можно мне посмотреть на неё ? Хоть одним глазком ! Я же лопну от любопытства !

- Не вижу препятствий. Завтра я пойду в тюрьму проведать её. Можешь сходить со мной.

- В тюрьму ?- растерялась Камилла.- Зачем же в тюрьму, Ратиборушка ?

- Она там сидит.

У Камиллы подкосились ноги, и моя рабыня рухнула на лавку.