Атланты. Книга вторая (СИ)

Попив пива, мы немного ожили, после чего Тан умчался домой, а я отправился к себе. Расположена наша сотня была у городской стены и представляла собой утоптанный плац, вокруг которого стояли три казармы, к одной из которых прилепили помещеньице для командира, старшины сотни и хранения документации. Всё это отделялось от улицы низкой глиняной стеной с воротами. В городе стояло ещё две наших сотни, а главный штаб размещался в правительственном здании, но я бывал там крайне редко.

Ещё у нас имелись военные моряки, и войска охраны правопорядка, которые почему-то страшно обижались, когда их называли комендатурой (поэтому мы их только так и величали). Командовал всем этим сбродом Старик - тысячник Ферро, главным достоинством которого являлась привычка сидеть у себя в кабинете и не мотаться по расположениям сотен. Правда, он страшно любил посылать письменные распоряжения, на которые непременно нужно было давать письменные же ответы, а копии сохранять; а посему пергаментов у Тана в канцелярии было завались.

Я стоял на плацу и размышлял, не затеять ли вечером драку. Жаль, не спросил того подсотника из комендатуры, как его имя и где мы можем встретиться.

И тут с улицы показались четыре раба с роскошными крытыми носилками. Наша стена вокруг расположения не мешала разглядывать плац с улицы. Рабы остановились. От окошка носилок отлетела шторка, и я увидел человека, который когда-то был моим лучшим другом.

Добрыня подошёл незаметно и тронул меня сзади за локоть. Я чуть не подскочил от неожиданности.

- Опять этот ?- спросил Добрыня.- Всё показывает, как ему вольготно живётся ? Слушай, командир, давай выгоним пару десятков солдат и намнём ему бока ?

- Нет, Добрыня, это совершенно ни к чему,- ответил я, и, не пожелав слушать сердитое ворчание старшины, повернулся и пошёл в казарму. Шторка задвинулась; рабы понесли носилки прочь.

- Давай, давай !- крикнул Добрыня.- Вот только появись здесь, когда не будет командира, тогда и узнаешь !

ГЛАВА 3

***

Мою жизнь разделило пополам восстание рабов. Оно было буйным и жестоким. Мне и Красимиру повезло в том, что жили мы на окраине города; восставшие, ворвавшись на нашу улицу, уже несколько утолили свою жажду крови атлантов, да и устали: убить столько народу - не шутка. В этой резне погибли наши родители, а нас с Красимиром поставили перед вожаком и спросили:

- Со щенками что делать ?

Предводитель восставших - высоченный, с чёрной бородищей и дикими глазами - рассердился:

- А вы сами не знаете ?! Щенки уже взрослые ! Что из них вырастет ?! Такая же сволочь, как и все остальные атланты ! На колы их !

Я был потерян, раздавлен и мало что понимал. Только что на моих глазах погибли родители. На колы ? Мне было всё равно.

Нас с Красимиром повели к городским воротам и швырнули на землю. Побоище продолжалось. С улиц тянуло дымом.

Рабы принесли два кола. Один принялись вдавливать в землю остриём вверх, второй пока что бросили. Красимир бился и плакал, а я молчал, тупо глядя в точку перед собой.

- Не хочет кол в землю лезть,- послышался голос.- Давайте их так порешим.

- Вожак сказал - на кол,- возразили ему.- Пусть эти выродки знают. Да благородный атлант ?

И меня ударили в ухо.

В глазах вспыхнули искры. Я обнаружил, что лежу на земле около Красимира, а рабы, стоя вокруг нас, помирают со смеху.

Я медленно поднялся. Во мне не было никаких мыслей и эмоций. Я совершенно не думал о предстоящей мне мучительной смерти или там мести за гибель родных, а просто поднял с земли тяжёлый кол и треснул ним ближайшего ко мне раба по башке. А потом и второго.

В чувство меня привёл истошный крик Красимира:

- Бежим, Ратиборка !

И мы бежали. Хорошо, что городские ворота были распахнуты настежь. Мы выскочили в поле и неслись, пока хватило сил. Сначала за нами гнались, потом перестали.

Мы упали в канаву у окраины древнего леса и дали друг другу клятву, что теперь будем вместе навсегда. Как братья.

Уходя, восставшие рабы подожгли город. Они пробились к морю и попытались уплыть в Европу, но сделать это им не удалось. Восстание жестоко подавили, и мы с Красимиром ходили смотреть казни. Мой побратим орал оскорбления и кидался в смертников камнями, пока я не остановил его.

- Ты что, Ратибор ? Они же уничтожили наши семьи !

- Оставь их.

Красимир пожал плечами и камни кидать перестал, но в толпе, в которую мы затесались, таких метателей хватало и без него.

Жить нам было не на что. Мы пришли в портовый город и предложили свои услуги купцам. Нас взял один. Мы жили у него на положении рабов - пахали с утра до ночи за еду, спали в крохотной каморке, где, лёжа на полу, невозможно было вытянуть ноги. Голодные, оборванные, одуревшие от недосыпания. Нас не спасало даже то, что мы были грамотными: читали, писали, знали счёт.

- Так дальше жить нельзя,- сказал я однажды Красимиру.

- А как ?- спросил тот.

- Пойдём в солдаты.

- Да ну тебя ! Скажешь тоже.