Атланты, Воин

Поставив кубок на стол, Мардоний скрестил на груди сильные руки.

- Хорошо, давай начистоту. Я хочу поговорить с тобой о Таллии.

- Слушаю тебя.

- Как случилось, что моя женщина оказалась в твоей постели?

- Спроси ее сам, - усмехнулся Артабан. - Ты купил ее?

- Да.

- Я заплачу тебе втрое больше.

- Я могу дать пять раз столько, сколько предлагаешь ты.

Артабан хмыкнул.

- Понятно. Значит, дело не в деньгах.

- Естественно. Деньги меня мало волнуют. Я хочу получить то, что по праву принадлежит мне.

- Однако, если меня не подводит память, ты отдал ее в царский гарем. Или я не прав?

Мардоний поспешно отвел глаза не в силах выдержать пристального взгляда Артабана.

- Она сама этого захотела.

- Вот видишь - все решает она. А не приходит ли тебе в голову мысль, что и в случае со мной все вышло так, как хотела она?

- Я слышал о том, что она пришла к тебе сама, - признался Мардоний, но уверен, что здесь не обошлось без колдовских чар. Она слишком любила меня.

- Любила? - Артабан захохотал. - Эта всего лишь твои фантазии, Мардоний! Это женщина не любит никого. Она вообще не знает, что такое любовь. Она играет любовью. Если она и любила, то это было так давно, что... - Хазарапат осекся на полуслове, невольно дав понять, что едва не проговорился. - Я знаю, было время, когда она любила, теперь же она лишь тешит свое самолюбие, дергая за ниточки влюбленных в нее паяцев.

- Так ты не любишь ее? - чувствуя облегчение спросил Мардоний.

- Конечно нет. Я ее слишком хорошо знаю. Я могу полюбить ту, которая любит меня. На это я способен. Еще я могу полюбить ту, которая слабее меня, которая беззащитна перед лицом жестокого мира и которую мне хочется защитить. Думаю, я даже скорее полюблю такую, потому что в каждом сильном мужчине есть чувство орла, оберегающего свое гнездо. Но полюбить женщину, которая сильнее тебя? Не улыбайся! - горячась закричал Мардоний, видя как на лице Мардония появляется саркастическая усмешка. - Быть может, эта женщина самый сильный и опасный человек, которого когда-либо знал этот мир. Она соединяет в себе силу убеждения пророка, храбрость воина, хитрость и вероломство искушенного в интригах царедворца. Да что ты знаешь о ней?! О той, что смеясь ломала шеи богатырям! Которая повергла в прах величайшую в истории державу! Я уверен, если бы она захотела, чтобы мир стоял перед ней на коленях, мы с тобой давно бы целовали прах у ее ног!

Артабан вдруг прервал свою горячую речь и Мардоний понял, что хазарапат сказал ему много больше, чем хотел, много больше, чем мог.

- Ты нарисовал мне какое-то чудовище! - негромко бросил вельможа, чувствуя, как его душа поддается магии слов Артабана и в ней просыпается нечто похожее на страх.

- А она и есть чудовище. Нежное и сильное, ослепительно прекрасное чудовище. Возьми ее себе, если только она захочет к тебе вернуться.

Слова эти были столь неожиданны, что Мардоний с удивлением взглянул на хазарапата.

- Ты кажешься мне сегодня странным, Артабан.

- Артабан? - Лицо вельможи искривила злобная улыбка. - Запомни, Артабана нет. - Он понизил голос и шепотом выплюнул. Словно аспид, целящий ядом в жертву. - Есть Артабан.

От двери донесся звонкий смех. Увлеченные разговором, они не заметили, как вошла Таллия.

- Красиво сказано, Артабан! Я полагаю, сам мудрый Заратустра не смог бы сказать лучше.

Ионийка подошла к застигнутым врасплох мужчинам и окинула их оценивающим взглядом.

- Мардоний, ты можешь идти. Мне надо поговорить с хазарапатом.

Тон, каким были брошены эти слова, не допускал прекословий. Так говорят владыки со своими холопами.

- Я останусь здесь, - процедил Мардоний. - Как смеет женщина указывать вельможе и родственнику царя, что он должен делать! И кто? Куртизанка, которая ложится под того, под кого ей прикажут!

Таллия хмыкнула.

- Как он однако заговорил! Но до сих пор приказывала я. Неужели сиятельный хазарапат не просветил тебя, что я собой представляю?! Или ты уйдешь сам, или тебя выкинет стража.

- Мардоний, я прошу тебя! - вмешался хазарапат.

- Хорошо, я уйду. Но знай, придет день и я напомню тебе об унижении, которое сейчас испытал.

- Поторопи этот день! А теперь - вон!

Скрипнув зубами, Мардоний вскочил на ноги и, не говоря более ни слова, выскочил из комнаты. Таллия рассмеялась и устроилась в освободившемся кресле. Багровые отблески плясали в ее колдовских глазах.

- Дорогая, нельзя же так, - укоризненно протянул Артабан. - Мардоний наш союзник.

- Ну и что! Он мне наскучил. А ты стал позволять себе много лишнего, дорогой. Подойди ко мне.

- Зачем?

- Подойди. Не бойся. Не укушу.

Артабан поднялся из кресла и подошел к Таллии.

- На колени.

- Ты шутишь?

- Нисколько. На колени!

Кряхтя, Артабан опустился на колени и положил ладони на упругие бедра Таллии.

- Убери лапы! - велела она. Артабан не послушался, и тогда ионийка закатила любовнику хлесткую пощечину. - Это тебе за то, что ты меня слишком хорошо знаешь! А это за то, что я играю любовью и дергаю за ниточки паяцев!

На правой щеке хазарапата появился багровый отпечаток, подобный тому, что уже был на левой.