Атлас Преисподней (ЛП)

Серебряная сущность продолжала течь, стремительно собираясь в волну, которой она собиралась раздавить Чевака, чтобы окутать его своими отвратительными потоками и попировать его душой. Молоко Малеволзии уже приблизилось настолько, что Чевак мог увидеть собственное отражение в серебряных водах, когда демоническая тварь вдруг содрогнулась. Инквизитор с иронией подумал, что она напоминает пловца, которого схватил монстр, поднявшийся из глубин. Все проклятое существо до последней капли застыло на месте, неподвластное ни гравитации, ни самой реальности. Мгновение, и серебряный поток устремился к потолку, словно текущий вверх водопад, расплескался и разлился по нему, как делал это на палубе. Затем он опять обрушился ртутным ливнем, по-видимому, содрогаясь в какой-то внутренней муке и страхе. Когда монстр снова упал на палубу и замер, он, похоже, лишился того искаженного разума, которым, судя по всему, обладал ранее. Он стал просто мелким озером неподвижного серебра. Все в ангаре шагнули вперед и вгляделись в блеск его зеркальных вод.

– Отойдите! – властно окрикнул Чевак, нарушив повисшую тишину.

Сначала это были просто завихрения и воронки, потом рябь и наконец формы, проявившиеся в гладкой серебристой плоти. Нематериальные чудовища из-за пределов корабля пробивались через ослабевшее поле Геллера, цепляясь за варп-присутствие ихневплазма, используя его как якорь, чтобы перебросить свои злобные эфирные сущности через границу реальности. Легион демонических отродий скопился под зеркальной поверхностью озера – от крошечных ползучих тварей до исполинских чудищ с рогами, одновременно и насмешки над созданиями природы, и бесформенные воплощения невидимого и непознаваемого. Чевак настроил передачу мысленных импульсов. Инквизитор боялся, что утратит связь с кораблем. Он поменял одну адскую сущность на тысячу, и они сделали свое дело, как метафорически, так и материально вонзив когти в варп-плоть ихневплазма. Чевак решил, что настало время отправить их всех в тот ад, из которого они появились.

– Восстановить поле Геллера, отвести всю энергию от варп-двигателей, – пробормотал Чевак, одновременно передавая то же самое машинному духу «Малескайта» через мысленный интерфейс.

Поле Геллера набрало полную силу. Это разорвало связь, созданную демонами между нереальностью Ока и внутренним пространством корабля, и точка опоры, захваченная тварями, утратила стабильность. Демонические пришельцы начали рассеиваться, подобно жидкости в невесомости, которую по каплям уносит сквозь трещину в обшивке звездолета. Каждой лапой, клешней, щупальцем и пастью они тянулись к душам на археопалубе. Само их существование вытекало из них подобно крови, их серебристые манифестации утягивало обратно в космос Ужаса, который их породил. Одного за другим демонов вытесняло прочь, за тюремные стены реальности, заново возведенные могучим генератором «Малескайта». Когда призрачные миазмы адских сущностей окончательно иссякли, а безумные, нечеловеческие вопли затихли, Чевак отсоединился от мыслеимпульсного устройства и швырнул кабель на палубу.

От настенных платформ до Свода люди стояли с раскрытыми ртами, с оружием, дрожащим в адреналиновой хватке. Клют зашагал по разоренной археопалубе к своему начальнику, по пути прикоснувшись к бронированному локтю Торкуила. Это было почти забавно: обычный человек-инквизитор проверяет, в порядке ли сверхчеловек из Адептус Астартес, не пострадал ли он от демонического вторжения. Сам Торкуил просто стоял неподалеку от Чевака, не снимая шлем и все еще сжимая в латных перчатках гудящий силовой топор. Он еще не решил, по какую сторону безумия находится этот пришелец.

При помощи «Отца» Эпифани добралась до изломанного тела Гессиана. Никому больше не пришло бы в голову поинтересоваться, жив демонхост или мертв, но, как подозревал Клют, Эпифани питала слабость к чудовищу, так как провела рядом с ним много лет, пока они с Фалангастом скитались по всему сегментуму.

– Он жив, – нежным, против своего обыкновения, голосом сказала она, склонившись, чтобы прислушаться к его дыханию. Клют не удивился: достаточно было чуть ослабить преграды и духовные узы, высвободив малую толику истинной силы Гессиана Мерзостного, чтобы бестия обрела определенную неуязвимость. Эта защита спасла демону жизнь, как и он сам помог спасти людей в ангаре. Клют не намеревался часто повторять этот эксперимент, и сейчас он без всякого стыда радовался, что демонхоста отделали до потери сознания. Это должно облегчить процесс нанесения новых защит и ограничивающих писаний на существо.

– Оно живое, Эпифани. Это «оно», – напомнил ей Клют почти отеческим тоном.

Инквизитор двинулся к своему вновь обретенному начальнику, его грудь переполняла смесь гордости и облегчения. Он достиг невозможного. Благодаря Богу-Императору он нашел своего давно пропавшего господина, и все закончилось. Но прежде чем Клют успел подойти к Чеваку, до того добралась Торрес. Капитан начала с вопроса:

– Вы в своем уме?