Атлас Преисподней (ЛП)

После криков на мостике лазарет казался пристанищем мира и спокойствия. Клюта опять попросили рассудить поссорившихся капитана Торрес и Эпифани. Варповидица умела определять течения, завихрения и опасности в Оке так, как не мог ни один навигатор. Клют доверял ей и позволял вести «Малескайт» в том направлении, которое указывал. Корабль летел в самые опасные места, оставаясь при этом невредимым, и Клют понимал, что девушка по-настоящему заслуживает признания. Однако порой Эпифани вела себя ребячески и эксцентрично, и ей очень нравилось досаждать Рейнетт Торрес. Капитану было за что бояться – за корабль, команду и собственное будущее, и она с трудом решалась доверить все это инфантильной, связанной с варпом наркоманке. Когда Эпифани направила корабль через течение Гейгеля вместо того, чтобы воспользоваться менее опасными, но более извилистыми каскадами Сан-Корвус, Торрес пришла в ярость. В результате капитан кричала на Эпифани на мостике, распекая ее за опасные выходки, а варповидица молча провоцировала ее, ухмыляясь и показывая стеклянно-зеленоватые от «призрака» зубы. Снова Клют оказался в незавидном положении третейского судьи и опекуна одновременно. Это накладывалось на чувство вины, которое и так терзало Клюта из-за того, что он приказал кораблю возвращаться к Немезиде Тессера. Чего он страшился, так это того, что Чевак узнает, куда направляется «Малескайт». Вот тогда точно полетят искры.

Но пока что в больничном отсеке вспыхивали только искры, высекаемые кремнем для разжигания трубки. Клют покуривал лишь изредка, в минуты отдыха или размышлений. Табак был его собственный, в основном смесь медицинского и медового сортов, которая иногда помогала унять пульсирующую головную боль, что временами настигала инквизитора. Затянувшись трубкой и уютно устроившись в мягком кресле, Клют положил ноги в ботинках на край койки, на которой лежал Чевак. Высший инквизитор не приходил в себя с тех пор, как они вернулись на «Малескайт». Клют прикрыл глаза и остался наедине с головной болью, но покой продлился недолго. Проснулся Чевак. Резко втянув воздух, высший инквизитор сел в постели. Глаза насторожены, уголки рта опущены.

– Где она? – были его первые слова.

– Добро пожаловать обратно, – пробормотал Клют, поморгал, сбросив дремоту, и пожевал мундштук.

– Я серьезно, – холодно настаивал Чевак.

– Вы всегда были беспокойным пациентом, – заметил Клют, после чего бросил высшему инквизитору арлекинский плащ. Чевак сунул руку во внутренний карман, напрягся, а потом расслабился. «Атлас Преисподней» был в целости и сохранности.

– Я присмотрел за ним, – сказал Клют. – Эта проклятая книга спасла вам жизнь.

– И не в первый раз, – добавил Чевак.

Высший инквизитор покрутился по сторонам, прислушиваясь к своим ощущениям.

– Я скрепил сломанные ребра и сделал укол морфия прямо в костный мозг. Вы их неделю не почувствуете.

Каким-то образом Чеваку удалось выговорить непривычное слово.

– Спасибо.

– Что мне надо было сделать, так это сломать еще пару костей, чтоб вы лежали спокойно, – заметил Клют. – На Арах-Сине мы чуть не погибли.

– Если бы это существо хотело убить, нас спасло бы лишь чудо, – возразил Чевак, вспоминая схватку с рубрикатором.

– Нас и спасло чудо, – напомнил Клют. – И вас подстрелили. Похоже, что он действительно пытался с вами покончить.

– Тысяча Сынов – прекрасные стрелки. Ему просто не повезло. Ксархос хочет заполучить меня живьем, как трофей, который он доставит своему нечестивому хозяину.

– Ариману, – кивнул Клют. Чевак поднял брови и выскользнул из-под покрывала.

– Если уж мы об Арах-Сине… – начал высший инквизитор, потирая грудь и осторожно дотрагиваясь до ребер. Он накинул плащ арлекина на голое тело, поверх широких больничных брюк на подтяжках. – Как вы добрались до корабля?

– Ваша подружка-следопыт, – ответил Клют. Уна Бельфеба и оставшиеся странники провели Клюта и его потрепанную свиту через множество туннелей и перекрестков Паутины обратно к Затерянному Своду. Запутанный кошмар из неразличимых поворотов и переплетенных измерений оказался прямой дорогой для странников. Торкуил нес лишившегося сознания инквизитора на плече, а двое спутников Бельфебы тащили драгоценный ящик-саркофаг, покупку Чевака.

– Она отправилась обратно на Иянден, но просила кое-что вам передать, – сказал Клют.

– Что-то вроде «сдайся Арлекинаде для своего же блага»? – предположил Чевак.

– Да, вроде того.

– А саркофаг?

– На археопалубе.

Чевак тут же, не обувшись, побежал к двери больничного отсека. Клют только покачал головой, когда высший инквизитор исчез.

– Я, кстати, в порядке, – сказал он сам себе и глубоко затянулся трубкой. – Немного порезов да синяков. Хвала Императору, ничего серьезного, но все равно спасибо, что спросили.

– Собери своих людей, – крикнул Чевак из коридора. Голос становился все тише с каждым шагом. – И еще мне нужна новая одежда.

Еще пару раз пыхнув трубкой, Клют потер виски. Грохот в голове все усиливался. Он включил настенное вокс-устройство.