Атлас Преисподней (ЛП)

Рельсы вывели его на открытое пространство колоссальной черной ямы, обширного карьера, на краях которого возвышался шаткий город. Она была лишь одной из множества рваных ран в индустриальном ландшафте. Весь ее тошнотворный многоярусный простор был усыпан машинами: канатными экскаваторами со множеством труб, паровыми бурами и землечерпалками – и все они вырывали руду из чрева планеты. Чевак нашел заброшенную наблюдательную трубу и осмотрел темный кратер в подробностях. Кое-где яма была подтоплена, и над мутными озерцами дождевой воды, будто живые ураганы, роились пятнистые мухи, танцующие у темной глади. Тысячи больных рабочих, как оглушенные, бродили по изломанным дорожкам, выдолбленным в краях карьера. Глубокие звуки труб все еще дрожали по всему городу, объявляя новую смену, и рабочие, подхватив недавно брошенные пневматические лопаты, паровые молоты и дрели, принимались за дело.

Перекрестье в центре обзорной трубы Чевака вдруг наткнулось на структуру, которая выглядела здесь неуместной. Все, что инквизитор доселе видел на мире Мельмота, говорило о том, что технология здесь находится на примитивном уровне. Люди добывали руду вручную, а самыми продвинутыми устройствами здесь, судя по всему, были угольные топки и паровые двигатели. На фоне карьера, в месте, где не велись работы, отчетливо выделялся массивный изогнутый силуэт копья Геллера, созданного Темными Механикус и окруженного пентаграмматическими рамами для вивисекции. Из центральной точки устройства лучился яркий лазоревый свет, а вокруг на страже стояли воины в доспехах.

Чевак оставил трубу и подозвал "Отца". Сервочереп покорно подплыл к нему. Инквизитор взял дрона обеими руками и нажал защелку на затылке. Эпифани использовала пустое пространство внутри "Отца" для хранения вещей, которые, как она считала, могли ей понадобиться во время полевых операций. Там была запасная табакерка "призрака", тени для век, помада и множество пудр и румян для лица, маленькая трубчатая фляжка с водой и украшенный карманный автопистолет. Чевак высыпал содержимое черепа в пыль и вытащил из арлекинского плаща стазисное хранилище. Он отсоединил ручку от матово-черной бронированной оболочки, запер дверцу, просунул колоколообразный контейнер внутрь сервочерепа и снова закрыл его на защелку.

Напоследок Чевак решил ненадолго вернуться к трубе и отскочил, увидев прямо перед собой ротовую решетку и пылающие глаза рубрикатора. Он обернулся и увидел, что сзади подходят еще двое, нацелив болтеры на кричаще яркую фигуру инквизитора.

– Нехорошо, – с грустью признал Чевак. Потом, взмахнув арлекинским плащом, добавил: – Туда, правильно? Ну, хорошо, следуйте за мной.

Не обращая внимания на шуточки инквизитора, громадные космические десантники начали подталкивать его своим оружием вниз по склону. Сервочереп послушно следовал за ним, держась на расстоянии. Спотыкаясь и скользя на камнях и крошеве запыленного угольного склона, Чевак подошел к рамам-пентаграммам, где его уже ждал круг часовых-рубрикаторов из Тысячи Сынов. Двое вышли вперед, схватили Чевака за плечи и заставили его опуститься на колени.

Подняв взгляд, высший инквизитор увидел, что еще один отряд рубрикаторов спускается по близлежащей осыпи. На плечах оживленные воины несли золотой пирамидальный паланкин, на котором сидел великан-гермафродит, облаченный в доспехи. То была мерцающая, покрытая узорами броня, говорящая о принадлежности к легиону-предателю, Тысяче Сынов. Существо встало с искаженного трона, вышло из паланкина и спустилось на землю, как будто по невидимым ступеням, созданным в воздухе силой телекинеза. Чудовище сложило на груди руки с когтями, разрисованными темными рунами, и алчно оглядело посвежевшее лицо и моложавое, атлетическое тело Чевака.

– Хорошо выглядишь, инквизитор, – сообщил Ксархос, чье лицо быстро менялось, поворачивалось и изгибалось, всякий раз приобретая новые формы. Наконец он остановился на пугающем отражении лица самого высшего инквизитора. – Куда лучше, чем когда я последний раз тебя видел. Видимо, эльдары обращались с тобой хорошо.

– Их гостеприимство превосходило твое, мразь варпа, – ответил Чевак колдуну.

– Или же, возможно, ты подвергся воздействию регенерационных способностей одного из колдовских артефактов, о которых так много читал в Черной Библиотеке, – предположил чародей.

– Будь ты проклят, Ксархос, – с улыбкой бросил Чевак.

– А ты начитанный человек, инквизитор. Неудивительно. Истинный мудрец не был бы так долго моей марионеткой, чьи нити вплетены в мою сеть интриг.

– Прибереги слова, любитель отродий, – парировал Чевак. – Я обрезал свои нити, когда увидел себя со стороны и понял, что превращаюсь в пешку.

– Сильно сомневаюсь.

– "Корпус Вивэкзорсекцио" и местоположения артефактов Даэкропсикум, которые ты использовал для массовых убийств по всему Оку, – сказал Чевак. – Ты даже заставил меня уничтожить последний из них и выпустить Маммошада из этой проклятой монеты, чтобы можно было воскресить его здесь.

– Прекрасно, инквизитор, но я думаю, что уже слишком поздно пытаться разгадывать мои замыслы.