Атлас Преисподней (ЛП)

Истребительная команда оставалась на своих местах: как бы неподвижна не была пронзенная женщина, они ждали от нее новых сюрпризов. Наконец ее грудь задвигалась, послышалось бульканье, с которым она отчаянно втягивала воздух. Караул Смерти, не желая снова недооценить ее, наблюдал, как живая святая одновременно демонстрирует и бессмертие, и тщетность усилий. Раны действительно затягивались, но кусок призрачной кости, выбитый взрывом, застрял в позвоночнике. Из‑за этой раны Идолопоклонница не могла освободиться из ловушки, но лишь освободившись от осколков, она могла ее залечить.

Зал святилища снова заполнил шум – Сдиратель у двери открыл стрельбу из тяжелого болтера.

– Цели! – проревел он, перекрывая грохот орудия. Десантник в одиночку справлялся с этим массивным чудовищем, пожирающим ленту патронов. Фонари Караула Смерти и вспышки взрывчатых снарядов, исторгаемых стволом, не могли как следует осветить коридор, и невозможно было определить, кто или что там находилось.

– Это Корпус Смерти? – прорычал Кесада, предполагая – и не без оснований – что коварный инквизитор нашел способ оповестить взвод, охраняющий развалины, или что гвардейцы просто самовольно пошли на звук выстрелов.

– Ксеносы! – крикнул Сдиратель. Несмотря на усиливающие системы и противовесы на доспехах, он с трудом успевал водить тяжелым болтером по сторонам с достаточной скоростью, чтобы защищаться против множественных целей.

Клют пристально смотрел на пытающуюся освободиться Жоакхин и думал, что он может сделать, чтобы помочь ей, и не погибнуть при этом. Он повернулся к Чеваку и еле слышно спросил: «Эвриптериды?», благодаря Императора за то, что чуждым организмам пришло в голову угнездиться в руинах из призрачной кости. Однако Чевак был погружен в раздумья, и в его слезящихся глазах поблескивало напряжение, поэтому дознаватель решил не отвлекать его. Внезапно Алый Консул поднял их обоих на ноги и отшвырнул к стене.

Боевой брат из Кос Императора и капитан упали на колени, огонь Кесады прикрывал Сдирателя, а второй космодесантник целился из болтера то в дверь, то в распростертое тело израненной бессмертной.

Вдруг у тяжелого болтера заело ленту, и пустые гильзы еще несколько мгновений грохотали по полу. Космический десантник резко повел толстым стволом орудия по сторонам, всматриваясь во тьму коридора.

– Докладывай! – рыкнул Кесада.

– Готов поклясться примархами, я видел… – начал Сдиратель, но тут же замолчал.

– Брат Лумис! Доложить ситуацию! – снова крикнул Кесада, ринувшись к нему.

Зал огласило эхо тошнотворного хруста – похоже, исходил он от тяжеловооруженного космического десантника. Через миг Сдиратель закричал, и эхо заметалось по всему святилищу. С воем, который трудно было представить исходящим из огромной бочкообразной груди Адептус Астартес, он уронил тяжелый болтер и повалился на спину. К тому времени, как закрывавший проход космический десантник упал, сразивший его враг уже пропал из виду.

– Брат Лумис! – снова окликнул его Кесада, выпустил в коридор поток болтерного огня и быстро опустился рядом с поверженным десантником. – Брат Олдвин, дверь, – обернулся он к Алому Консулу.

Подтащив высшего инквизитора к стене, тот болтером прижал шлем‑пузырь Чевака к темной призрачной кости, позволяя инквизитору увидеть редкое зрелище: внутреннюю часть оружейного ствола.

– Закрой дверь, – скомандовал Олдвин. Вокруг погибали его боевые братья, дважды он повторять не собирался.

Бесконечный круг корабля теперь снова действовал, и инквизитору не составило проблемы активировать простые руны, управляющие дверью‑аркой, несмотря на то, что она была вверх ногами. Костяные диски вернулись на место, и дверь сложилась заново, как головоломка. Оттащив тело Сдирателя от арки, капитан Кесада положил его на гладкий пол перед Клютом и указал на медицинский символ на его сумке.

– Ты врач? – резко спросил он. Десантник из Кос Императора отошел от неподвижной Жоакхин и встал рядом с аркой, прикрывая ее.

– Хирургеон, – ответил Клют.

– Осмотри брата Лумиса, – приказал капитан.

Клют с неохотой кивнул и прищурился, разглядывая рану.

– Одно проникающее ранение в грудь, – пробормотал он под нос. – Прошло прямо сквозь доспехи…

– Говори громче, – прорычал Кесада.

– Переверните его на бок, – попросил Клют. Молодому дознавателю было не под силу сдвинуть неподвижное тело в силовом доспехе.

Кесада схватился за керамитовые пластины полированной черной брони Лумиса и перевернул его.

– Раны Императора! – воскликнул Клют, увидев, как из прокола изливается превратившаяся в жидкость плоть. Вокруг дознавателя и теперь уже явно мертвого космического десантника стремительно разрасталась кровавая лужа.

– Единственное входное отверстие, но тело превратилось в пульпу внутри доспехов. Понятия не имею, что за оружие могло бы такое сотворить, – признался Клют.

– Я знаю, – мрачно заявил Чевак. Клют, Кесада и Алый Консул повернулись к нему. – И если оно принадлежит тем, кого я подозреваю, то мы мертвы, – сказал инквизитор, который, судя по глазам, мысленно пребывал где‑то в ином месте.