Атлас Преисподней

Торрес отвернулась и пошла к своему месту во главе огромного стола, но обнаружила, что Чевак уже успел занять роскошное кожаное кресло. Удобно откинувшись на спинку, он положил ноги на полированную крышку стола, а заодно и на древние векторные схемы, небесные картограммы и табуляты искажений в варпе, которые капитан унаследовала с «Малескайтом». С молчаливым негодованием Торрес села на другое место и начала собирать хрупкую коллекцию свитков и карт. Напротив села Эпифани, одетая в великолепный костюм: бедла из двух частей, сшитая из бронзово-коричневого шелка, ожерелье из цепочек и плащ с высоким воротником, который был составлен из великолепных перьев циклоптерикса. Девушка достала и начала тасовать колоду психоактивных кристаллических пластинок.

Несмотря на то, что по молодости Клют и сам увлекался модой шпилей, он поначалу удивлялся, откуда у слепой варповидицы такой интерес к нарядам и собственной внешности. Ее мать, леди Кассерндра Лестригони, производила настоящий фурор в мире высокой моды, но Эпифани не могла этого знать. Она видела будущее, а не прошлое. Постепенно инквизитор начал понимать, что, в то время как большинство людей видят других глазами, а себя лишь в зеркалах, прорицательница постоянно видела себя чужими глазами. Разглядывая себя через бионические глаза дрона, она стала уделять гораздо большее внимание внешности и одежде, чем любой другой известный Клюту человек. Это выражалось в ошеломительных костюмах, в которых девушка расхаживала по кораблю.

Сервочереп «Отец» парил над затянутым в шелк плечом Эпифани, наблюдая, как она раскладывает таро. Саулу Торкуилу пришлось стоять у стены — вычурная мебель не смогла бы выдержать его массу со всей броней и сервопридатками. Клют торопливо прошел мимо двух савларцев в защитных очках, стоящих у входа, и разместился за другим концом стола. Следом появился сервитор, несущий поднос с едой и напитками. Поставив перед Чеваком блюдо с дымящейся икрой ихтида и черным хлебом, кувшин амасека и стакан, безмолвный слуга покинул помещение.

Придвинувшись к столу, помолодевший инквизитор взялся за ложку с зубцами и начал загребать еду, будто лопатой. Все остальные ждали, не отрывая взгляды от зрелища, которое представлял собой явно оголодавший Чевак, пожирающий роскошное яство. Все еще жуя, с налипшими на подбородок мелкими икринками, инквизитор взмахнул ложкой, охватив широким жестом всю комнату.

— Можете меня не ждать, — невнятно произнес он с набитым ртом и щедро плеснул в стакан амасека.

Торрес последовала совету и засыпала Клюта вопросами.

— Раймус, прошу вас. Что происходит? Кто этот человек?

Клют кивнул, признавая закономерность вопроса капитана.

— Позвольте представить вам, — начал он, — высшего инквизитора Бронислава Чевака из Ордо Ксенос.

Если не считать бормотания Гвидетти и щелканья, с которым кристаллические пластинки ложились на гладкую поверхность стола, в комнате повисло пораженное молчание.

— Это не может быть Чевак, — отрезала Торрес. — Чевак погиб.

— Какое облегчение, — сказал Чевак и снова набил рот едой.

— Она права, — поддержал Торкуил. — Даже те, кто считает, что инквизитор жив, говорят, что он в плену у эльдаров. Другие утверждают, что он — игрушка в руках темных колдунов из легиона Тысячи Сынов.

— Кроме того, сколько же ему тогда лет? — добавила капитан. — Четыреста?

— Четыреста тридцать три, — поправил Чевак с безразличным выражением лица.

— Это Бронислав Чевак, — сказал Клют. Оба инквизитора обменялись взглядами через весь стол. Чевак снова принялся за икру. — Я в этом уверен. До получения своего нынешнего ранга в Ордо я служил ему, как аколит и ученик, на протяжении двадцати из этих четырехсот тридцати трех лет. Потом я воспользовался этим рангом, влиянием и могуществом, чтобы вовлечь вас троих в его поиски здесь, в этой обители ночи.

— Но… — пробормотала Торрес. Слова опережали ее мысли.

— Эльдары, несомненно, раса долгожителей, — со знанием дела начал Чевак. — Это долголетие лишь частично заслуга их биологических особенностей. Я не хочу сказать, что полностью понимаю этот феномен, но, похоже, путешествия через измерения, которые занимают львиную долю их сверхсветовых перемещений по галактике, производят регрессионный эффект на их клеточное старение.

Торрес повернулась к Клюту.

— А простым языком?

— Если провести достаточно времени в Паутине, то процесс старения замедляется, а потом обращается вспять. И не только для чужаков-эльдаров, — с профессиональной осведомленностью пояснил Торкуил и обратился к инквизитору. — Так вы, значит, посетили легендарную Черную Библиотеку Хаоса?

Чевак кинул ложку на блюдо и приступил к амасеку.

— Да, как гость и как пленник, и не хотел бы возвращаться ни в каком качестве.

— А что там было с Азеком Ариманом и Тысячей Сынов? — спросила Эпифани возбужденным голосом, как ребенок, который хочет, чтобы его заметили беседующие взрослые. Ее глаза не отрывались от карт Имперского Таро, разложенных в форме аквилы.

Клюта, похоже, встревожило упоминание Аримана в присутствии Чевака.