Атласная змея

Они вошли; затем, по приказанию охотника, они слегка толкнули утес, который занял свое прежнее место и герметически закупорил вход в подземелье.

Тогда они очутились в полном мраке, но мрак этот был непродолжителен. Бержэ высек огонь и зажег факелы из свечного дерева.

Яркий свет озарил своды подземелья.

— Здесь мы в безопасности, — смеясь, сказал охотник. — Хотя бы вся армия его британского величества погналась за нами в погоню, ей никогда не удалось бы нас разыскать; даже индейцы, эти тонкие ищейки, и те не нашли бы наших следов; один только я во всем свете знал это подземелье несколько минут тому назад. Теперь это знают пятеро, считая вас и ваших солдат.

— Оно, по-видимому, простирается довольно далеко, — сказал граф.

— Вы скоро будете в состоянии сами о том судить, господин Луи, потому что нам придется пройти всю главную галерею.

— Куда же тянется эта галерея и куда мы выйдем из этого подземелья?

— На самый берег реки; но теперь нам пока некуда спешить, а так как время близится к полудню, то не мешало бы, я думаю, перекусить чего-нибудь, а потом уже продолжать путешествие.

Разговаривая таким образом, они продолжали продвигаться вперед.

С каждым шагом подземелье постепенно расширялось, свод становился выше; они, наконец, вышли в довольно обширную залу круглой формы, из которой выходило несколько галерей.

Эта зала, по-видимому, была обитаема еще очень недавно. В одном углу валялось несколько штук мехов различных зверей; большой кусок лани и начатый медвежий окорок висели на стене залы; там и сям валялись разные мелкие предметы и даже нашелся запас топлива.

Подбросив дров в очаг, вырытый в центре залы, охотник поджег их и потушил факелы, свет которых был уже больше не нужен; свет проникал через невидимые трещины, дававшие воздух и в то же время пропускавшие достаточно света.

— Но, — сказал граф с беспокойством, — уверен ли ты, старина Бержэ, что никто другой, кроме тебя, не знает этого подземелья?

— Черт возьми! — отвечал канадец, спокойно продолжая заниматься своими кулинарными приготовлениями, — конечно, я в этом уверен.

— Но эта провизия, эти кожи, эти дрова?

— Все это, господин Луи, притащил сюда я сам, так как знал, что вам придется побывать в пещере.

— Это меня несколько успокаивает, а между тем…

— Между тем, вы все-таки беспокоитесь?

— Признаюсь… Несмотря на все мое уважение к твоим блестящим способностям, я…

— Господа, тех утесов, по которым мы лазили, боятся индейцы и ни за что на свете к ним не подойдут: они убеждены, что их посещают злые духи.

— Как, индейцы верят в привидения?

— В привидения, в призраки, — словом, во все, что хотите… это самые суеверные люди.

— А выход на реку?

— Этого выхода снаружи совсем даже и не заметно.

— Будь по-твоему! У тебя на все готовый ответ. Давайте завтракать!

— Тем более, что все готово; это самое лучшее, что мы можем сделать.

Пятеро мужчин уселись в кружок и с аппетитом принялись за простую, но питательную пищу, поставленную перед ними.

— Как вам удалось открыть вход в эту пещеру? — спросил барон, с завидным аппетитом уничтожая свою порцию.

— Произошло это очень просто и вот каким образом… Я не думаю, чтобы это вас особенно заинтересовало. Однажды, пять лет тому назад, я охотился с одним моим другом канадцем; случайности охоты завели нас в эту сторону во время погони за ланью. Раненое животное искало спасения между утесами. Не отступая перед трудностями пути, мы уже настигали его, когда вдруг ужасный рев раздался над моими ушами, и на месте нашей лани я увидел, не больше как в десяти шагах от меня, гигантского серого медведя, который, замечу вам, между прочим, считается самым страшным из всех зверей пустыни.

Я крикнул, желая предупредить моего спутника и посоветовать ему держаться настороже; к несчастью, было слишком поздно: медведь его заметил и кинулся на него. Охотник храбро ждал свирепого зверя и выстрелил в него в упор из своего ружья. Медведь издал ужасный рев.

Я спешил что было мочи к бедному моему товарищу; человек и хищник катались по земле, борясь не на жизнь, а на смерть… Я остановился на одну минуту, боясь убить моего друга вместо того, чтобы спасти его; затем я поднял ружье, прицелился и выстрелил. Медведь упал всей своей массой: пуля попала ему в глаз. Я бросился вперед. Друг мой, страшно изуродованный, лежал возле своего мертвого врага и бился в предсмертных судорогах. Он едва успел пожать мне руку и испустил последний вздох.

Бродя вокруг того места, где произошло это ужасное событие, я случайно натолкнулся на это подземелье; оно служило берлогой медведю и давно уже, как это доказывали всевозможные кости, лежавшие ворохом в этой самой зале, в которой мы находимся в настоящую минуту. Я похоронил моего друга при входе в подземелье. Когда я рыл его могилу, я случайно открыл странное свойство этого куска утеса, из которого кто-то как будто нарочно сделал дверь в пещеру.

Одного человека достаточно для того, чтобы сдвинуть его с места, и если я и потребовал недавно вашей помощи, то исключительно затем, чтобы скорей его сдвинуть.