Атолл «Морская звезда»

Что же дальше? Вероятно, эти двое не отстанут и после обеда. Лашке будет повторять свое предложение — ехать в сельву. Что она ответит?..

Вот и кофе, Кармела самолично принесла поднос с тремя большими фарфоровыми чашками.

— Осторожно, — сказала она, ставя чашки на стол, — кофе прямо с огня.

Горячий кофе!.. Решение пришло мгновенно.

Луиза подняла голову и посмотрела на мать. Приподняла ладонь и чуть. шевельнула пальцами. Внимание, говорил этот жест, внимание, будь наготове!

Сизова положила вилку и нож. Она видела: Луиза взяла свою чашку, поднесла ее к губам, улыбнулась Лашке, который тоже держал чашку у рта.

Вздохнув, сделала глоток. В следующую секунду чашка выскользнула из ее пальцев.

Кармела закричала. Мужчины повскакивали со стульев. Но раньше всех у пострадавшей оказалась Сизова — сорвала с Луизы залитую горячим кофе блузку, схватила скатерть с соседнего свободного столика и накинула на обнаженные плечи девушки.

Кармела подбежала к каморке, служившей ей чем-то вроде кабинета, толкнула дощатую дверь:

— Сюда!

Сизова ввела Луизу в каморку, обернулась:

— Холодную воду! И соду! Побольше воды и соды. Быстрее!

Кармела убежала.

Какие-то женщины столпились у входа. Оттеснив их, Сизова плотно затворила дверь. Обернулась к Луизе:

— Очень больно?

— Терпимо…

— Как же ты решилась на такое?! Ну, говори!

Девушка стала торопливо рассказывать.

К тому времени, когда вернулась Кармела с ведром воды и пачкой соды, Сизова знала все что нужно. Успела шепнуть Луизе: через два дня в шестнадцать часов с мольбертом и красками быть на горе Святого Франциска. До этого времени с ответом Лотару Лашке тянуть.

Кармела стала поливать холодной водой обожженную шею и грудь Луизы, посыпать содой. Убедившись, что все делается, как надо, Сизова вышла из комнаты. Лашке и Ловетти встали, шагнули навстречу.

Она строго поджала губы:

— Как же так, сеньоры? Вы были очень неосторожны!

Оба принялись объяснять, как случилась беда. Не дослушав, Сизова прошла к своему столику, принялась за прерванный обед.

— Сеньора!..

Она подняла голову от тарелки.

— Сеньора, — сказал Ловетти, — я и мой друг хотели бы отрекомендоваться…

— А это ваша визитная карточка? — Сизова показала на бутылку, которую Ловетти прижимал к груди.

— Сеньора весьма остроумна… — итальянец вежливо засмеялся. — Нет, это всего лишь бутылка вина. Но, смею уверить, оно вполне приличное. Как видите, в руках у моего друга бокалы. Три бокала. Мы бы хотели выпить с вами. Мы покорены энергией, умением действовать, не теряя ни секунды, которые вы проявили при оказании помощи нашей приятельнице. Она сильно обожглась?

— Порядочно…

— Вы так ловко все организовали! — С этими словами Ловетти взял у Лашке бокалы, плеснул в них вина. — Ваше здоровье, сеньора! — Поднял свой бокал и выпил.

Сизова понимала: знакомство, а тем более сближение с противником — дело весьма желательное. Но действовать надо было точно, все правильно рассчитать. Словом, не следовало торопиться.

Поэтому, сухо кивнув итальянцу, она оставила на столике деньги за обед и покинула зал таверны.

Следующие несколько часов она провела в своем доме — отпустила прислугу, заперлась в спальне и лихорадочно проигрывала в уме различные варианты…

Наступил вечер. Теперь она должна была торопиться, чтобы успеть к полуночи сжато и точно изложить на бумаге то, к чему пришла после долгих колебаний и сомнений…

Приближалось время ее ночной прогулки. Такие моционы она совершает с неукоснительной точностью. Люди должны привыкнуть к ее ночным отлучкам из дому…

3

Этим же вечером Лашке и Ловетти совещались в доме священника. Они пришли к выводу, что провели день с пользой. Не случись досадное происшествие во время обеда, девица уже сегодня дала бы согласие отправиться в сельву. Ну, да они на верном пути, можно не сомневаться, что через несколько дней, когда Луиза Бланка полностью оправится от ожога, все станет на место.

— А что скажете о второй постоялице? — спросил падре.

Вопрос был обращен к Латке. Тот неопределенно повел плечом. Промолчал и Ловетти.

Тогда падре взял со стола большой конверт, вытряхнул из него на стол фотографии.

— Мы смотрим за этой особой. Почему, спросите вы? Потому, что она вовсе не испанка, за каковую себя выдает.

— Не испанка? — переспросил Лашке. — Знаете, я и сам обратил внимание на ее речь. Она в совершенстве знает язык, но это не говор испанки…

Падре рассмеялся и хлопнул в ладоши.

— Все верно, — сказал он. — Поэтому я дал указание поработать в ее доме… Поиск не был бесплоден. Вот посмотрите, — падре передал Лотару Лашке большой снимок. Сфотографирована была Сизова — сидела в ванне и, высоко подняв руки, поправляла волосы.

Лашке долго изучал снимок.

— Кто фотографировал и зачем?

— Снимок сделан моим агентом. Это горничная…

— Но зачем он? — повторил Лашке.

— Как видите, у дамы подняты руки. Вглядитесь внимательнее в ее левую подмышку. Что вы видите?

— Похоже на татуировку.

— Вот и горничная подумала то же самое, когда помогала хозяйке одеваться и обнаружила этот знак. Конечно, доложила мне. Я снабдил агента портативной камерой. Теперь вы держите в руках результат ее работы.