Атом солнца

— Актер не должен задумываться над этим, он должен играть — и все. Иногда смотришь, что происходит на сцене, жутко становится: хуже, чем на первом курсе актерского факультета, — а зал сходит с ума. И тут говорить о том, допустим, что у этих конкретных зрителей хороший Вкус, не приходится. Но какой бы ни была публика, ее нужно любить.

— Наверное, это не всегда получается. Одна известная актриса признавалась, что иногда испытывает к публике чувство ненависти.

— Человек говорит «ненавижу», когда не может с чем-то совладать, когда у него нет сил и эмоций бороться.

— Вы часто вынуждены вступать в борьбу с залом?

— Бывает. Например, в Новосибирске, куда я ездил с программой «Ностальгия по «Куклам», ко мне после концерта подошла довольно экзальтированная девушка. «Безруков, я не думала, что вы такой пошлый!» — мелодраматически сказала она. Я попытался ей объяснить, что политики интересны только тогда, когда они «спускаются» на наш уровень и говорят обычным человеческим языком. Когда они разговаривают тем языком, который мы слышим по телевидению, — это скучно.

— Разочаровали зрительницу?

— Надеюсь, что в итоге она все-таки приняла условия игры. Публика всегда должна принимать условия игры. «Ностальгия…» — это же не спектакль, это концерт, шоу, поэтому я старался ориентироваться не на театральных эстетов, а на простых людей. Которые пришли отдохнуть и посмеяться.

— Ваших поклонниц журналисты окрестили «безруковка-ми». Есть среди них самые-самые верные?

— Ну, вот есенинские… Есть, например, девушка Оля. Она ходит почти на все мои спектакли и потом пишет замечательные стихи:

Стиснув сердце, боль не отпускает,
Холодом седым скользит по коже.
И опять, душою оживая, Я спешу к Есенину Сереже.
Вечно молодой и синеокий…
А за то, что сердцем был безгрешен,
Кем-то подлым, мерзким и жестоким
Был убит цинично и повешен.
Страшно представлять, как жутко били,
Васильковых глаз гасили пламя,
Золото волос в крови топили.
Нелюди с железными сердцами.
В чем виновен? В том, что пел Россию?
Пел о том, что слишком наболело?
Не хватило мудрости и силы,
Подлость разозлила до предела.
И от боли острой, невозможной
Никуда не спрятаться, не деться.
От тоски и памяти тревожной
Никогда душой не отогреться.

— Это помогает?