Атомная база

— Да, если у тебя есть атомная бомба. Это просто возмутительно, неприлично, что такая божественная личность, как я, Беньямин, не владеет атомной бомбой, когда она есть у какого-то Дюпона.

— Я посоветую тебе, как быть, — улыбнулся органист и поставил перед ним тарелку с черствой булочкой и несколькими раскрошенными сухарями. — Сочини балладу о Дюпоне — обладателе атомной бомбы.

— Я не знаю, что мне следует предпринять, — сказал Бриллиантин. — Я разведусь с женой и начну делать карьеру. Я стану политическим лидером, сделаюсь министром и тоже буду произносить клятвы. И получу орден.

— Вы оба деградируете, — вздохнул органист. — Когда я с вами познакомился, вы довольствовались тем, что были богами.

— А почему нам нельзя немного выбиться в люди? — спросил Бог. — Почему мы не можем получить орден?

— Мелкие жулики никогда не получают орденов, — ответил органист. — Ордена дают только лакеям важных персон. Для того чтобы стать политическим лидером, нужно иметь покровителя-миллионера. А вы упустили своего миллионера. Мелкие жулики не становятся министрами. Быть мелким жуликом — самое большое унижение, какое только может постигнуть бога, это то же самое, что родиться в хлеву: им не сочувствуют, их имена даже не публикуют в газетах. Отправляйтесь в Швецию за миллионерами, предложите им исландские воды, поезжайте в Америку и продайте американцам родину — тогда вы станете министрами и получите ордена.

— Я готов в любую минуту предложить шведам исландские воды и продать страну Америке, — сказал Бог Бриллиантин.

— Да, но это тебе не поможет, если у тебя нет своего миллионера.

— Значит, ты считаешь, что мне не нужно разводиться с женой?

— Стоит ли разводиться с женой, если она этого не хочет? — спросил органист.

— Мы, во всяком случае, можем укоротить этого мерзкого Оули на целую голову, — заявил Бог.

— Да, конечно, — отозвался органист. — Пожалуйста, возьми сухарь.

— Он с Рейкьянеса, — сказал Бог, — и умеет впадать в транс. А мы непосредственно связаны с богом. Если я, например, открываю Библию, то я ее понимаю. Можно мне взять близнецам два кусочка плюшки? Они очень любят облизывать плюшки.

— Ты величайший лютеранин современности, — объявил органист, — и истинный отец семейства, подобно самому Лютеру.

— А я подожду, когда ко мне вернется вдохновение, — отозвался Атомный скальд. — Я никогда не высиживаю свои стихи. И если я совершу самоубийство, что, может быть, явится прекраснейшей поэмой мира, то я сделаю это потому, что на меня снизойдет вдохновение.

— Ты величайший романтический поэт современности, — так же любезно подтвердил органист.

— У мерзкого Оули течет из носу, — сердито сказал Атомный скальд. — А он заявляет, что у него бессмертная душа! Разве не возмутительно, что этот гад с Рейкьянеса будет разъезжать в моем «кадиллаке».

— А может быть, у него и нет бессмертной души? — проговорил органист.

Оба Бога подтверждали это самым решительным образом.

— Тогда, по-моему, не следует укорачивать его на голову, — посоветовал органист. — Я бы подумал, прежде чем убивать человека, не имеющего бессмертной души. А человека с бессмертной душой убивать бессмысленно по той простой причине, что душа его все равно бессмертна. Ты его убиваешь, а душа живет. А теперь прошу извинить меня. Я не могу больше беседовать о теологии, мне нужно нарвать цветов этой молодой, прекрасной крестьянской девушке, которую я считаю своим другом.

Ключи

Ни в саге о Ньяле, ни в саге о Греттире, ни в саге об Эгиле ничего не говорится о душе, а это ведь три главные саги. В «Эдде»[26] об этом тоже ничего не сказано. Ничто так не сердит моего отца, как разговор о душе. Он считает, что мы должны жить так, будто никакой души не существует.