Атомная бомба

Окончательный ответ будет получен лишь после знакомства с досье «русская ситуация», которое хранится в Национальном архиве США. Оно пока строго засекречено. Известно лишь, что в этом досье представлены все агентурные данные, которые были получены из СССР в те далекие годы…

«Бомба Сталина»

В одном из документов, подготовленных Курчатовым и направленных Сталину, были такие строки:

«Для получения урана-235 и плутония-239 и проверки на опыте правильности этих расчетов требуется сооружение специальных, весьма сложных новых диффузионных машин, атомных котлов и новых конструкций атомного снаряда-бомбы».

15 мая 1945 года выходит Постановление ГКО № 8579 сс/ов, в котором говорится:

«…г) разработать в 1945 году техническое задание на проектирование изделий БС-1 и БС-2…»

Речь идет о создании первых ядерных бомб.

Во многих воспоминаниях участников событий тех дней утверждается, что «БС» расшифровывается как «Бомба Сталина». На самом деле «БС» — это «бомба-снаряд», именно таким термином пользовался Курчатов довольно часто.

А может быть, забыть об истине и пользоваться легендой?! Для нас она, конечно же, более красивая… Однако для 1945 года она выглядит, конечно же, весьма странной, а потому предпочтем «бомбу-снаряд», тем более, что вскоре придется довольно часто менять шифры и индексы, пока привычным не станет заветное — «изделие».

Кто из троих?

Выборы в Академию наук всегда связаны с интригами, слухами, домыслами. Это естественно, потому что звание «академик» — это признание твоего вклада в науку. А разве кто-то из претендентов в этом сомневается?!

Александров избирался в член-корреспонденты АН СССР.

Чем именно он занимается? Этот вопрос задавали друг другу те, кому предстояло сделать выбор…

«Он размагничивал боевые корабли.» — говорили одни.

«Нет, это другой Александров — тот, который занимается диэлектриками…» — возражали другие.

В третьи посмеивались над своими коллегами, потому что были убеждены, что из всех Александровых претендует на звание тот, который занимается полимерами. «Таких всего два-три человека, — убеждали они. — И естественно, они имеют право быть в Академии».

Многим еще было невдомек, что «един в трех лицах» как раз Анатолий Петрович, и что выборы в Академию связаны с совсем другими делами, которыми он занимается уже семь лет. Но тогда о причастности к «Атомному проекту» говорить было нельзя, и при избрании в Академию наук учитывались лишь прежние заслуги ученого.

Сам Анатолий Петрович пришел в «Атомный проект» с неохотой. Безусловно, главную роль сыграл Курчатов, к которому Александров относился с величайшим уважением:

«Он был далеко не только связующим звеном. Тот же Харитон, тот же Зельдович, Гуревич и масса других давали не только общие идеи, но и участвовали в планировании экспериментов, они ставили конкретные задачи перед каждым, буквально каждым человеком. Курчатов сам участвовал в разработке всех вопросов…

Иоффе, например, Капица, Семенов — никто из них не мог бы так это дело реализовать, как это сделал Курчатов. Потому что это был человек необычайной увлеченности, но и в то же время именно конкретной увлеченности. Мы всегда Курчатова называли генералом».

Но поначалу Александров старался держаться в стороне от забот Лаборатории № 2. Он стал лидером по исследованию полимеров, и именно с этой областью науки Анатолий Петрович связывал свое будущее.

Однако в «Атомном проекте» дела шли туго на главных направлениях — получении ядерной взрывчатки. Одним из методов разделения изотопов урана была так называемая «термодиффузия». В свое время А.П. интересовался этим методом, Курчатов об этом помнил. И он предложил своему другу заняться им. Александров отказать не мог.

«У меня с ним был интересный разговор, — вспоминал Анатолий Петрович. — Я тогда сказал ему, что согласен работать в этом направлении, но у меня есть два пожелания: не работать непосредственно над бомбой и раз в году иметь месячный отпуск. Он согласился, и надо сказать, что эти пожелания почти всегда выполнялись».